Солнце

В любом случае, для Касс это едва ли в новинку.

Начиная со школьных интрижек и заканчивая взрослыми браками и помолвками, в Сан-Франциско она практически славилась тем, что рушила отношения. Этичное уважение к отношениям едва ли попало бы в список, если бы меня попросили перечислить сильные стороны Касс.

Что касается самого Балидора… gaos.

Я не могла поверить. Я правда не могла в это поверить, бл*дь.

Во-первых, я не могла поверить, что он может быть настолько глупым.

Я даже не могла поговорить об этом с Ревиком. Я не могла выразить свои мысли достаточно связно, чтобы выговориться по этому поводу.

Более того, всё это воспринималось как личный удар по мне.

Балидор был тем, на кого я полагалась во всех тяготах. Он был рядом во время всего этого бардака с Ревиком-Сайримном, даже когда Ревик сидел в резервуаре, хотя Балидор в некотором роде был против этого процесса. Он гениально спланировал нашу атаку на Тень в Аргентине. Это он помог Ревику, когда тот был один в Сан-Франциско.

Всё это время он оберегал мою дочь. Он защищал Тарси и Джона. Он проводил операции, управлял командой разведки, предоставлял надёжные и практичные советы.

Балидор был надёжным, бл*дь.

Именно он должен был быть лучшим из всех нас.

Балидор не терпел компромисса в моральных или этических вопросах. До всего этого я бы сказала, что у Балидора больше чести, чем у всех, кого я знала в этой жизни — может, за исключением Джона.

Может, даже больше, чем у Джона.

А теперь мне казалось, будто я его вообще не знаю.

Мне казалось, что я ни в чём не могу на него рассчитывать. Мне казалось, что он всего лишь очередной тупой придурок, который повёлся на манипуляции Касс; ещё один парень, который поставил свой член превыше мозга, превыше своих принципов, превыше всего, что ему было дорого.

Я чувствовала себя обманутой.

Я ловила себя на том, что ставлю под сомнение всё, что он говорил мне на протяжении последнего года.

Ситуация с ним и Касс продолжалась месяцами. Это началось до операции в Дубае. Это началось до того, как Ревик уехал, чтобы внедриться в ряды людей Тени. Это продолжалось всё то время, что я проводила операцию с Даледжемом. По словам Балидора, они начали заниматься сексом примерно с Рождества. Тогда мы ещё даже не добрались до Таиланда, а значит, он «встречался» с Касс, когда у нас была та связующая сессия в Бангкоке.

Он привнёс туда Касс, прямо или косвенно.

Уже из-за этого я чувствовала себя преданной.

Балидор прекрасно знал, что она со мной сделала. Он был там, в Сан-Франциско… может, не в момент, когда они впервые нашли меня, но он видел все последствия. Он видел, в каком состоянии она меня бросила, и как в последующие месяцы я была едва жива. Он видел, что это сделало с Ревиком.

Он знал, что она вырезала из меня нашего ребёнка.

Он знал, что она забрала всё у меня и у Ревика.

Как мог один из моих самых близких друзей влюбиться в ту, которую сотворила со мной такое?

В итоге я встала и ушла.

Я почувствовала, как отреагировал Балидор. Я почувствовала, как другие за столом тоже отреагировали. Только Ревик, похоже, не удивился, когда увидел, что я покинула своё кресло и вышла за дверь.

Я не могла заставить себя успокоить их или хотя бы придумать отговорку. Может, всё то, что происходило между мной и Ревиком, не помогало. Может, моя беременность не помогала. Может, в тот момент я была недостаточно стабильна, чтобы смотреть на вещи ясно. Может, утрата приглушающего воздействия конструкции Дренгов делала меня более эмоциональной, чем обычно.

Я даже не была уверена, что злюсь. Я вернулась в каюту Ревика и плакала. Я ненавидела её и плакала, и в глубине души обдумывала идею открытой конфронтации с ней.

Этого я тоже не сделала.

Я также не сумела с тех пор остаться наедине с Балидором.

Когда в ту ночь Ревик вернулся в свою каюту и нашёл меня там, он дал мне знать, что команды охраны и разведки проведут тщательную оценку aleimi их обоих. Он сказал, что они уже начали, и что он приказал докладывать обо всех находках непосредственно ему. Он сказал, что будет делиться всем с Советом.

Он заверил меня, что разберётся со всем, и мне никак не нужно участвовать.

Похоже, он понимал, что я не хочу говорить об этом подробнее.

Наблюдая за мной чуть более пытливо, чем обычно, он стоял у кровати и снимал всю одежду, вешая её на стул. Закончив, он поддел мой свет, чтобы я сделала то же самое.

Когда он забрался под одеяло со мной, мы вернулись к работе над нашим личным проектом. Мы всё ещё смотрели его воспоминания, ещё не добравшись до момента, когда мы действительно встретились в реальной жизни, так что мы до сих пор были погружены в его свет.

Эти сессии также становились более напряжёнными.

Вопреки тому, что я много раз просила его прямым текстом, в том числе и в ту ночь, мы по-прежнему не занимались сексом.

К тому времени я чувствовала, что он этого хотел.

Я также чувствовала его решительный настрой подождать до тех пор, пока наши света не станут более открытыми.