Солнца трех миров

– Я схожу в разведку, – сказала Инга, останавливаясь метрах в шестидесяти от туманного купола. – Вы ждите здесь. Если не вернусь через два часа, уходите отсюда.

– Ерунду ты говоришь, – сказал Лысый. – Знаешь же, что без тебя не уйдем. Вдруг ты там ногу сломала, или просто споткнулась, ударилась головой и лежишь без сознания… Все равно пойдем проверять. Так лучше сразу идти всем вместе, как в прошлый раз.

– Как хотите, – ответила Инга.

Разбившись на пары, мы приготовились к переходу. Однако этот хоул был меньше того, что привел нас с Гилеи на Рорбести, и пришлось идти поодиночке.

Новый мир встретил нас синевато-серым сумраком и горячей влажной духотой. Запах сероводорода усилился, словно вся округа подверглась бомбардировке тухлыми яйцами. В темном небе бродили разноцветные сполохи, отдаленно похожие на северное сияние. Прямо перед нами, как предостережение от необдуманных шагов, лежал рогатый череп размером с двухэтажный коттедж.

– Эта черепушка – явно от скелета на той стороне, – сказала Даша. – Существо было здесь как раз в момент рождения хоула – и его разорвало на две части.

– Ну и черт с ним, – ответил я. – Нас должны заботить только те существа, которых не разорвало.

– Уходим на километр от хоула и встаем на привал, – предложил Лысый, но тут же засомневался: – Или что – вернемся на Рорбести и подождем, пока здесь рассветет?

– А если это полярная ночь? Нет, давайте сразу осматриваться. Тем более что не так уж и темно.

Пробравшись сквозь валежник вокруг хоула, мы вышли на берег грязевого озера, то и дело стреляющего фонтанами гейзеров. На другом берегу кустились тридцатиметровые заросли чего-то, не поддающегося описанию. Слева стоял лес, и мы свернули в него. Голые, без листьев, деревья росли на растрескавшейся глине и камнях, по-видимому, ничуть не нуждаясь в почве. С ветвей свисало что-то похожее на лишайники. Кое-где пространство между стволами сплошь заплетала паутина с нитями толщиной в палец, и мы обходили эти места подальше, не желая с ходу знакомиться с пауками, которые могли такое сплести.

Через несколько сот метров лес кончился, и мы оказались на краю крутого склона, поросшего жгучей колючкой. Внизу высились колоссальные каменные столбы с коридорами-ущельями между ними, из которых поднимался пар, а может, дым. Далеко справа истекал потоками лавы вулкан и оттуда доносился глухой рокот. Слева все закрывали горы невообразимой высоты, черные и безжизненные. Вершины самых больших пиков терялись в темном бликующем небе, словно протыкая его насквозь, уходя то ли в космос, то ли в небытие.

– Ну и мирок, – покачала головой Машка. – Правильно говорил тот убогий – Сатанаил.

– Так и назовем, – одобрил Лысый.

– Главное – выбраться отсюда живыми и рассказать хоть кому-нибудь, что мы его так назвали, – сказал я.

– Здесь жить нельзя! – решительно заявила Даша, покрепче прижимая к себе Мартышку. – Как хотите, но здесь нельзя жить – мы ни за что не доберемся по этой планете до следующего хоула!

– Мне кажется, это не совсем планета, – тихо сказала Инга.

– Что значит – «не совсем»? – поинтересовался Эпштейн. – А что это?

– Не знаю, Боря… Но у меня чувство, что Юпитер по сравнению с ней – так, мелкий астероид.

– Сила тяжести здесь нормальная.

– Да, мы все это заметили.

– А не могла бы ты чуть подробнее?..

– Не время, Борь. Давай потом.

По склону внизу медленно ползла бесформенная масса – стенающая, вздыхающая, то и дело вздувающаяся буграми. Впереди она пятиметровым валом накатывала на заросли жгучей колючки, а позади нее от неприступных кустов оставались лишь редкие жалкие бодылья. Сполохи в небе над нами на мгновение закрыла крылатая тень. От неожиданности мы присели, а тварь размером с авиалайнер метнулась вниз, разевая крокодилью пасть, вырвала из пожирателя колючки здоровый кусок и тут же взмыла вверх. Пожиратель взревел и стрельнул вслед струей густой жижи. Тварь оглушительно заклекотала, потеряла добытый кусок, закувыркалась, часто махая прожженным крылом, выправилась и полетела прочь. Кусок шлепнулся на кусты колючки, повисел на них и вдруг зашевелился, подмял их под себя и пополз по склону. Отдельно от родительского тела и подальше от него.

– Пресвятая матушка-богородица! – не очень набожно, однако искренне прошептала Машка.

Мы осторожненько встали и отступили от склона под деревья. По всем канонам здравого смысла нам следовало немедленно возвращаться на Рорбести, но мы не могли оторваться от созерцания этого сумрачного мира, который жил своей непонятной, и одновременно понятной жизнью перед нами и вокруг нас. Позади в лесу что-то потрескивало, шуршало и попискивало. С гор доносился грозный шум камнепадов. Огненные потоки стекали по склонам вулкана в лавовые озера у его подножия. Переливались всеми цветами сполохи в небе – они появлялись, таяли и снова появлялись, то расступаясь в стороны, то сливаясь друг с другом в медленном и беспорядочном холодном танце.

– Это не полярная ночь, – пробормотала Инга. – Здесь так всегда.