Солнечный удар

– Да не ори ты, – поморщился Андрей, чуть отодвигаясь от вопившего ему в самое ухо напарника. – Всю рыбу вон распугаешь, – с улыбкой прибавил он, кивнув на мягко плескавшуюся у их ног мутноватую воду, только-только успокоившуюся после бушевавшей в ней совсем недавно битвы титанов.

Димон, уязвлённый и даже немного обиженный насмешливо-снисходительным видом и тоном приятеля, отвернулся от него и глухо проворчал:

– И всё равно победил я! В воде мне равных нет. Любой рефери присудил бы победу мне, это очевидно.

Андрей покосился на повёрнутое к нему в профиль насупленное лицо друга, на котором запечатлелась непритворная обида, и, с усмешкой покачав головой, обратил взгляд на реку. И тут же нахмурился и вытянул шею, заметив, что их лодка, о которой, увлечённый жаркой схваткой, а затем словесной перепалкой с товарищем, он почти позабыл, находится уже совсем не там, где он её оставил, а, подхваченная пусть медленным, но всё же довольно ощутимым и неудержимым течением, понемногу дрейфует по речной глади. Ещё немного – и она скрылась бы из глаз, загороженная видневшимся неподалёку мысом, глубоко вдававшимся в реку и поросшим густой мясистой травой ядовито-зелёного цвета.

– А едрить твою!.. – ругнулся Андрей, вскакивая и бросаясь в воду. – Посудина-то наша вон уже где. Вперёд!

Димон устремился следом за ним, и они, не тратя больше времени на выяснение того, кто лучше и сильнее, быстро догнали попытавшуюся улизнуть лодку и расположились в ней на прежних местах: Андрей на вёслах, Димон на корме. Некоторое время молчали, поглядывая то по сторонам, на всё более дикие, необитаемые берега, на которых отдыхающие уже почти не встречались, то, искоса, чуть нахмурясь, один на другого. Особенно явное недовольство и недоброжелательство сквозило во взоре Димона, который всё никак не мог успокоиться из-за того, что приятель отказался признать его, казавшуюся ему несомненной, победу в недавней битве, и еле сдерживал себя, чтобы вновь не начать словопрение по этому вопросу. Без труда прочитав на пасмурном лице товарища обуревавшие его мысли, Андрей улыбнулся и с благодушным видом промолвил:

– Ну, ладно, ладно, я признаю, ты победил. В воде тебя действительно очень трудно, а вернее невозможно, одолеть.

Димон с подозрением посмотрел на друга, пытаясь определить по выражению его лица, искренен он или же опять насмехается. Но, вероятно, открытая, добродушная улыбка Андрея убедила его, что приятель и не думает иронизировать и кривить душой, и тогда Димон тоже, хотя поначалу и не слишком уверенно, будто сомневаясь, заулыбался и, непроизвольно выпятив свою мощную широкую грудь с то и дело набухавшими и перекатывавшимися под загорелой кожей рельефными мышцами, затянул свою любимую песню:

– Ну так да, это ж очевидно. С этим не поспоришь. Мастерство не возникает на пустом месте. Это ж долгие годы упорного труда. Упражнений, тренировок, соревнований… Да каких ещё тренировок! В буквальном смысле до седьмого пота, до полного изнеможения, порой до потери сознания. Я иногда реально чувствую, что ещё чуть-чуть – и всё, отключусь. Домой после этого прихожу и мгновенно вырубаюсь, сплю как мертвец. Мать даже пугается иной раз, думает, что я окочурился…

Тут Андрей не выдержал и, едва сдерживая смех, с подчёркнуто серьёзной миной отметил:

– Ну, ты смотри, осторожно. А то ещё и вправду откинешь копыта от перенапряга. Невосполнимая потеря будет для нашего спорта!

Но захваченный излюбленной темой Димон не заметил сарказма и, всё более увлекаясь, продолжал живописать горести и радости многотрудной спортивной жизни:

– Но меня это не пугает. Я уже привык. И я не могу без спорта! Для меня это смысл жизни… И, что ни говори, я уже кое-чего добился, чего-то достиг. Мне есть чем похвастаться. Сколько уже лет я главная гордость школы, на доске почёта моя физиономия. Директриса, бывало, как увидит меня, аж сияет и пару раз чуть не задушила в объятиях. Хотя я и не учился практически, ты ж знаешь… И тренер не нарадуется на меня. Говорит: если б, Дмитрий, все относились к делу, как ты, наша сборная давно б уже на олимпийских играх выступала… Хотя чем чёрт не шутит, – он устремил взгляд вдаль, и на его лице появилось мечтательное выражение, – может быть, когда-нибудь… И, возможно, в не таком уж далёком будущем…

Подсев на своего любимого конька, Димон долго ещё с упоением распространялся о своих бесчисленных достоинствах, спортивных и не только достижениях и амбициозных планах на будущее, рисовавшихся ему в смутной розоватой дымке, похожей на ту, что застыла в тот момент на краю залитого золотистой солнечной пылью небосклона. Но Андрей, слышавший эти однообразные и несколько наивные самовосхваления не один раз, пропускал их мимо ушей, вновь, после довольно значительной паузы, задумавшись о своём и рассеянно озираясь кругом.