Солнечный удар

 Интуиция хоть и притормозила с анализом ситуации, но осторожность, все–таки, разбудила. Нападавшие не могли знать, что худощавый и нестрашный с виду паренек, которого они решили снять по–легкому, дома закадычно дружил с офицерами–спецназовцами. Не так давно им вместе пришлось раскрывать одно дерзкое убийство, и с тех пор отношения заладились. Они встречались постоянно. В том числе и в спортзале СОБРа, где молодого участкового обучали некоторым приемам рукопашного боя. Не балетного карате, а настоящей рукопашки, мощной и корявой, как лапа сибирского медведя. Впрочем, об этом чуть позже, а пока…

 Андрей не стал упираться, освобождая голову от захвата, наоборот, прыгнул вперед, ударив лбом в подбородок противника. Следом, вскинув пятерню, всадил пальцы в его осоловелые глаза. Не выткнул, тот успел зажмуриться, но после удара ничего, кроме разноцветных салютиков, видеть уже не мог.

 - Сука! — вскрикнул прыщавый, закрывшись руками.

 Надо ли говорить, что волосы при этом освободились автоматически.

 Полынцев, согнув ногу в колене, как конь копытом, лягнул заднего нападавшего в лицо (тот как раз наклонился посмотреть, что за шум в салоне), попал удачно.

 - Падла! — взвыл усатый, хрустнув носом.

 Чем отличается спецназовская рукопашка от спортивных единоборств? Многим. Но в первую очередь тем, что приемы и удары здесь, как минимум, травмирующие. Как максимум - смертельные. Акробатических кульбитов и высоких па ножками нет (это лишь в фильмах для детей показывают, кстати, балет смотреть гораздо интересней). Только мощные базовые удары: по кратчайшей траектории в ближайшую болевую точку. Если приемы — то на растяжение, на перелом.

 Полынцев, расчистив путь, выскочил из машины, но тут же столкнулся с подоспевшим на помощь водителем. Судя по всему, тот был боксером — увесистые кулаки засвистели в воздухе бумерангами. 'Никогда не борись с борцом и не боксируй с боксером, — вспомнил Андрей советы собровцев. — Ты не профессиональный боец, поэтому состязаться в мастерстве не сможешь, используй неожиданные для них приемы: у первых всегда открыта голова, у вторых - все, что ниже пояса'. Не теряя времени, Полынцев, нырнул к шоферу под ноги, пробив жесткий апперкот в самое, что ни на есть, интимное место.

 Водитель огласил округу колоратурным сопрано.

 - У, е–о–о!

 - Вот именно, — закончил партию Андрей, врезав коленом в грудь загнувшегося в поклоне солиста.

 Казалось, раунд был окончен за явным преимуществом закона, но здесь случилась неприятность. До ристалища, наконец, добрался тот самый коренастый мужчина с сотовым телефоном в руках. Сходу, обхватив Полынцева за корпус, он по–борцовски оторвал его от земли и одним движением забросил в машину. 'Борец', — мелькнуло в голове Андрея перед тем, как она врезалась во что–то твердое….

 

 Юля тихонько плакала, сидя в углу темницы. Приключенческий дух весь вышел, и его место занял противный, липкий страх. Сознание рисовало самые ужасные картины: изнасилование, издевательства, убийство. Охранник уже пообещал ей переломать руки и выбить зубы, чтоб не сопротивлялась. Два раза он заходил в камеру, пытаясь установить с ней близкие отношения, но она орала белугой и царапалась, кошкой, устраивая настоящую истерику. Помогало. На шум сбегались сообщники и предупреждали мерзавца, чтоб не торопил события — мол, сначала хозяин, потом остальные. Это было по–настоящему страшно.

 Но вдруг.

 Дверь в темницу распахнулась, и два мордоворота бросили на землю чье–то бездвижное тело. Едва различив очертания лица, она бросилась целовать его, гладить, омывать собственными слезами.

 - Андрюшенька, Андрюшенька, миленький, слава Богу, слава Богу. Спасибо тебе, спасибо.

 - Кому? — не уворачиваясь от поцелуев (вот уж не думал, что первые будут такими горячими), спросил Полынцев.

 - Богу, конечно, Богу! Он услышал мои молитвы и послал тебя.

 - Может быть, я ранен, и толку с меня — ноль?

 - Ну, и что! — навзрыд вскричала красавица. — А я тебя выхожу, главное, что ты здесь, что рядом. Вместе не страшно.

 Андрей присел. На самом деле, в сознание он пришел давно, еще, когда тащили через двор. Голова звенела и кружилась, но, все же, сквозь прикрытые веки удалось немного сориентироваться в обстановке. Большой, двухэтажный дом, в подвал которого его спустили, был огорожен высоким кирпичным забором. Левое крыло подпирал вольер с огромной кавказской овчаркой. Правое — курятник и сарай. Если бежать, то лучше в эту сторону.

 - Тебя били? — взволнованно спросила Юля. — Где болит?

 - В душе.

 - А мы ее полечим, — сказала она, положив ладонь ему на сердце. — Мы ее погладим. Вот так… Отпустило?

 - Наоборот, — он сгреб ее в объятья и, целуя, повалил на землю.

 Юля прикрыла глаза…

 Языком он действовал уверенно: не лизался, как щенок, нежно касался ее губ и плавно входил между ними. Не успела она подумать, что это похоже на… как услышала звук расстегиваемой на джинсах молнии (на своих, между прочим).

 - Полынцев, а ты что собираешься делать?

 - Газету, блин, читать. У вас, журналистов, принято об этом спрашивать?

 - Подожди, как ты можешь в такой обстановке?

 Он замер в изумлении.