Солнечный круг

— Ну, будет вам… Давайте завтрак готовить… — кричал он.

— А ты брось — и мы бросим… — смеялся Ванька.

— Еще одного поймаю…

В этом месте Томь делала крутой поворот вправо и подмывала левый берег. Огромная пихта с вывороченным корнем низко склонилась над водой. Она еще держалась какими-то корешками, но казалось, вот-вот рухнет в воду.

Мы уже завтракали, когда один старик, показывая рукой, сказал:

— Смотрите-ка…

На поваленное дерево взобрался годовалый медвежонок и потихоньку стал перебираться к вершине. Было непонятно — чего он хочет? Напиться с дерева? Нет. Добравшись до вершины, медвежонок уселся и начал качаться. Но сидя качаться было неудобно, он встал на задние лапы и начал усиленно раскачивать тонкую вершину.

— Ах, прокурат, што выделывает, — слышу я старческий голос. — Вот бы ему сейчас подсыпать дробцы в мягкое место…

Под тяжестью мишки дерево склоняется все ниже и ниже, и, наконец, крайние ветки начинают буровить воду; это, по-видимому, совсем понравилось медвежонку. Он налегает изо всех сил, а дерево незаметно клонится к воде. Не ожидая катастрофы, он поднял, лапы и, махая ими в такт, еще сильнее начал раскачиваться. Корешки, державшие дерево, наконец лопнули, и забавник миша вместе с деревом нырнул в холодную воду.

Мы забыли о завтраке и долго смеялись. А медвежонок, выбравшись на отмель, отряхнулся и со всех ног метнулся в тайгу…

Прощай, тайга!

И еще раз позабавила нас тайга.

Было раннее утро. Солнце только что поднялось над вершинами гор, и все деревья и травы засверкали от ночной росы. Когда мы проплывали у берега, лоцман ударял веслом по кустам и бриллиантовые капельки сыпались на нас. Это чтобы мы не дремали.

Плывем, лениво переговариваемся. И вдруг я слышу — на, противоположном берегу обрывистый человеческий говор.

— Тише, товарищи! — поворачиваюсь я к сидящим сзади.

И сейчас же слышу:

— Тише, товарищи!..

Все притихли, а Андрей Иванович расхохотался:

— Да ведь это же эхо дразнится…

Он плавает здесь часто, и все ему ведомо. Я же никогда не слыхал ничего подобного по чистоте отклика. А разгадка была простой: против нас огромным амфитеатром лежала горная цепь, а ближе к берегу стояла маленькая горка; звук, попадая в эту разложину, облетал кругом и возвращался к нам.

Мы долго перекликаемся, смеемся, особенно усердствует Ванька. Но лодка несется быстро, и звуки постепенно слабеют.

— Прощай, тайга! — кричу я в последний раз и не получаю ответа.

Но тайга еще не кончилась. Река вырвалась из тесных берегов, стала широкой и замедлила течение. Пришлось позаботиться о втором гребном весле.

Плотовщиков мы встретили у шорского поселка Мыски. Посидели на берегу, покурили, передали наказ Бориса Павловича — и снова в путь. Они — вверх, а мы вниз.

На четвертые сутки, в обеденный час, мы увидели заводские трубы и полотнища дыма первенца сибирской металлургии — Новокузнецка.

В городе я случайно встретил отважного пловца на салике.

Оказалось, он уже три дня живет здесь…

Разведчики

Часто удача или неудача зависит от какой-нибудь случайности.

Рыбак плывет на «богатые места» и, разбросив сети, возвращается на стан в полной уверенности — рыба будет… Охотник, после длительных наблюдений за пролетом птиц, строит свой скрадок «на самой дороге» и, приведя все в порядок, с надеждой ждет той минуты, когда птица «пойдет»…

После оказывается, обоих постигла неудача. Рыба гуляла не у берега, где стояли сети, а на открытой воде; и птица шла стороной, благодаря изменившемуся направлению ветра… Вот тут и угадай!..

С большой надеждой и верой в свою удачу я промахал веслом сорок километров от города, чтобы к вечеру попасть на озеро Труба. Не ближний путь, но я знал, зачем плыву.

Название озера, несомненно, имеет свою древнюю историю. Вся эта низменность, ограниченная справа Кудряшевским бором и слева — крутым и высоким берегом, некогда была одним из рукавов Оби. Иначе зачем же первые казаки-землепроходцы закладывали бы сначала Чаусский (от реки Чаус), а потом Колыванский «остроги» (1713 года) в девяти километрах от реки Оби, от ее современного русла?

Прежний рукав Оби огибал Кудряшевский бор с юго-запада и был безмерно широким возле нынешних сел: Криводановки, Крохалевки, Грязнухи, Соколовой, но около Малого Оёша сжимался в «трубу».

И сейчас, когда спадает вешняя вода и образуются берега, рыбаки говорят:

— Река вошла в трубу… Озеро в трубе…

По-видимому, это определение находится в тесной связи с названием озера.

От Малого Оёша, как в трубу, видно на взгорье старинное село Колывань, с возникновением которого началось освоение нашего обширного края.

…На Трубе я не в первый раз, и мне всегда здесь сопутствовала удача. Я приплыл вечером и расположился ночевать на одном из островов, от которых начиналось озеро Труба. За дальнюю дорогу я достаточно устал и, поужинав, решил уснуть, чтобы утром, с новыми силами, начать мою охоту за «зубатыми»…

Озеро Труба изобиловало щуками, окунями и другими породами рыб. Невода здесь не ходили, а рыбьей молоди было достаточно, и хищники вырастали до больших размеров.