Тогда началась забастовка астролётчиков. Были выключены, один за другим, все уцелевшие энергокомплексы на орбите, и ночная Земля померкла. В портах отменялись старты всех рейсов, кроме медицинских и спасательных. Корабли, несшие в гигантских баках сырьё и продукты химического синтеза из системы Юпитера, остановили свой бег и вышли на дальние приземные орбиты. В туристических зонах, в лабораториях и на экспериментальных станциях, где лаборанты-астролётчики денно и нощно ковали орудия штурма небес для признанных земных диссертантов и академиков, захлопнулись шторки, отгораживавшие рабочие помещения от жилых. Все исследования встали, угрожая срывом графиков и лишением специальных поощрений, а то и титулов, многим важным специалистам. Мир вдруг узнал на себе, насколько важен для него Астрофлот.
Перепуганные масштабом событий, члены Совета Земли разрешили применить силу. Относительно мирные попытки отстранить Звёздных от руководства объектами Астрофлота довольно быстро перешли в открытое применение оружия, которого, по идее, ни у кого из землян давно уже не должно было быть. Территориальные Советы прямо санкционировали вооружённое насилие, и на объекты, принадлежащие Астрофлоту, внезапно полезли какие-то аугментированные субчики в форменных куртках с нашивками «кооперативной охраны», с теми же ничего не говорящими названиями вроде «агентство Квант-С» на удостоверениях личности. Откуда они взялись, большинство землян особенно не задумывалось. В возникшей ситуации они воспринимались как избавители. И первая кровь, пролившаяся в этом гражданском конфликте вечером шестнадцатого мая в Филадельфии, была кровью Звёздных. Узнав об этом, Рикард Морьер так и сказал:
— Запомните это:
И Звёздные показали себя! Пули и лучи почти не брали их, когда они сами взялись за оружие и принялись вышвыривать вооружённых агентов Земли, как котят, с охраняемых объектов Астрофлота. Ни внезапная разгерметизация, ни взрывные волны не могли повредить Звёздным. За два часа всё, что принадлежало теперь воинам Морьера, было очищено от подозрительных субъектов, и Риккиопубликовал второй ультиматум, в котором требовал справедливого и беспристрастного суда над теми, кто посмел помешать свободному волеизъявлению работников Астрофлота с помощью вооружённых бандитов.
На это Земля ответила сокрушительным ударом. Батарея противометеоритной обороны, установленная на Командорских островах, получила санкцию на атаку от руководителя Комиссии по планетарной безопасности, назначенного Советом на эту должность более двадцати лет назад. С разрешения руководителя, батарея нанесла лучевой и ракетный залп по семи орбитальным станциям, попавшим в руки Звёздных. Это была открытая война. Рикки рассчитывал на неё, и он её получил!
В три часа ночи семнадцатого мая Змей-Ракета приведён был в боевое положение. Шестьсот самособирающихся конвейерных модулей, насыщенных под завязку энергией с околоземных станций, начали принимать в себя — кусок за куском — сознание Рикарда Морьера, реорганизованное по тому же принципу, который открыли и смоделировали биофизики из Кейптауна в звёздном организме Кейта Астера. Конечно, это была не перегретая адронная плазма, из которой состояли тела Кинтии и Кейта, а обычные хромодинамические конструкции. Но зато эта технология не требовала особых условий для своего функционирования; Земля могла воспроизводить Змея-Ракету в течение практически неограниченного времени. В таком теле Рикард Морьер мог рассчитывать на практическое бессмертие, на то, что он успеет реализовать все свои планы и увидеть все их результаты воплощёнными. Но самое главное — он мог рассчитывать и на могущество Змея-Ракеты, единственное могущество во Вселенной, которое подчинялось лично ему.