Солги мне на удачу

Я даже не заметила, как осталась без второго чулка, и это Омбре еще не поднялся даже до колен. Так же стащил, оставив на мне только подвязки, и, кажется, мои принципы готовы были покориться без боя, выкинув белый флаг и сдавшись на милость разбушевавшегося либидо. Ему хотелось продолжения, ему хотелось удовольствия, и между ног все сладко ныло, требуя своей порции ласки. Соски напряглись и болезненно пульсировали, мягкая шелковая ткань нижней сорочки раздражала и при малейшем движении вершинки отзывались острыми вспышками. Черт, черт, что этот Омбре творил со мной…

Я не выдержала, зажмурилась, погрузившись в горячее марево удовольствия и предоставив умелым пальцам полную свободу. Потом подумаю… В конце концов, не раздевает же он меня и не набрасывается… Так почему бы не получить свое… Где-то на задворках мелькнула мысль, смутная и едва оформившаяся, но канула в туман удовольствия. А ладони Омбре уже медленно скользили вверх, до колена, и за ними следовали губы, оставляя на слишком чувствительной коже узоры из поцелуев. Запах бергамота и мяты окутывал, прочно связываясь в сознании с этой комнатой, с этим мужчиной, с этими ощущениями. Если бы я могла соображать, то испугалась, наверное, их силе, но – соображалка подала в отставку и отбыла в неизвестном направлении. Кажется, это уже не массаж… Да и плевать.

– Моя госпожа… – тихо прошелестел голос Омбре, и в нем звучали слишком довольные нотки, но мне было все равно.

Подол платья неумолимо поднимался, обнажая мои ноги, губы и пальцы приласкали коленку, заставив негромко охнуть и вцепиться в край дивана – ну надо же, и там тоже все чувствительно?! Кажется, Арман непростительно мало уделял внимания этой части моего тела… О-о-о, а вот теперь опасно – ловкие пальцы Омбре добрались до подвязки на бедре и избавили от нее, мимолетно погладив внутреннюю сторону. Так, не перебор ли это всего лишь для простого массажа?! Но тут же к раздразненной коже прижались горячие губы, язык провел влажную дорожку, и я тихо всхлипнула, зажмурившись сильнее. Тело жило собственной жизнью, послушно и бесстыдно раздвинув колени, открывая доступ к самому сокровенному: между ног разгорелся настоящий пожар, там все тяжело и горячо пульсировало, а тонкое кружево трусиков давно намокло. И… я хотела продолжения, черт возьми. Плевать, насколько, оказывается, моя натура порочная, что едва знакомый мужик довел меня до такого состояния всего лишь несколькими умелыми прикосновениями… Да, я хочу быть плохой девочкой, и гори все синим пламенем.

Мои пальцы погрузились в волосы Омбре, неожиданно мягкие и приятные на ощупь, я слегка выгнулась, безмолвно давая понять, чтобы продолжал. Мне жизненно необходимо унять этот пожар в теле, и именно так, как он собирался сделать. Но паршивец, тихо усмехнувшись, вздумал дразнить!

– Вы вкусно пахнете, госпожа… – вкрадчивый бархатный шепот, заставлявший нервы звенеть и вибрировать от напряжения, а мышцы сжались, послав болезненный спазм.

Его палец легко, едва касаясь, провел по влажному кружеву, совсем чуть-чуть нажав, и я зашипела, ослепленная вспышкой удовольствия. Потом вместо пальца прижались губы, целуя прямо через тонкую ткань, и с моих губ сорвался тихий всхлип, я уже сама готова была развязать ленточки на белье, чтобы избавиться от мешающей преграды… Соски ныли невыносимо, но снимать платье я пока все же не собиралась, потом… может быть… позже… Теперь по кружеву провел уже язык, с нажимом, попав как раз на пульсирующую жаром точку, и я беззвучно охнула, подавшись бедрами навстречу. Еще одна вспышка опалила, окатила жаркой волной, разлившись по венам напалмом, и я все же почувствовала, как Омбре дернул чертовы ленточки, наконец убирая ужасно мешающее белье. О-о-о, да-а! Я сползла чуть ниже, дыхания катастрофически не хватало, воздух стал до того плотным, что просто не пролезал в горло, и его приходилось проталкивать судорожными сглатываниями. Перед зажмуренными глазами плавали разноцветные круги и сверкали серебристые мушки, все мысли расплавились, растворились в одном лишь желании: получить наконец свой оргазм. Я знала, он будет фееричным…

Внутри все замерло в предвкушении прикосновений, кажется, я даже дышала через раз, упорно не открывая глаз и пребывая на своей волне, не желая выныривать из восхитительного, чувственного забытья. А этот же… Омбре мучительно медленно раздвинул складочки, и я точно знала, что любуется открывшимся видом, не торопясь приступать. Захотелось выругаться распоследними словами и просто приказать ему уже удовлетворить меня. Спустя вечность его палец медленно провел по шелковистой плоти, уже обильно увлажненной, специально обходя вниманием налившийся жаром бугорок.

– Такая нежная… и сладкая… – Голос обволакивал, просачивался внутрь, оседал тягучими каплями и стекал к низу живота, где сейчас сосредоточились все желания.