Солги мне на удачу

У меня вырвался испуганный вздох, едва я оказалась на руках Даррена, так близко от его лица. В нос ударил его запах, немного терпкий, древесно-свежий с тонкой хвойной ноткой, и мои инстинкты сошли с ума окончательно. Хотелось вдыхать и вдыхать, прикрыв глаза, уткнуться в изгиб шеи, а еще… уж не знаю, алкоголь ли сыграл злую шутку или что-то другое, но до ужаса захотелось лизнуть кожу, узнать, какая она на вкус… Я шарахнулась от этой мысли, даже слегка протрезвев, и нервно ляпнула, боясь пошевелиться и стараясь дышать глубоко и размеренно:

– Поставь на место немедленно!

– Ш-ш-ш, – уверенно оборвал Даррен, и не думая выполнять просьбу и поднимаясь по ступенькам на второй этаж. – Потом поговорим, ладно?

И… потерся носом о мой висок, вызвав новый всплеск горячих эмоций. Хриплые нотки отозвались сладкой дрожью в самой глубине моего существа, словно организм настраивался на Дара, чтобы чувствовать его еще полнее. Я замерла, лихорадочно осознавая, что такое происходит и с чего я так резко реагирую на этого мужчину, но мысли путались, не давая трезво анализировать, и на первый план выходили совсем другие желания и эмоции. Их сила пугала, если честно, и вместе с тем, ах, как хотелось окунуться с головой, дать захлестнуть себя, раствориться в них…

– Поцелуй меня, Вив, – требовательный, все с теми же хриплыми нотками, шепот около уха, и сопротивляться ему не осталось сил.

Я медленно повернула голову, встретившись с горящим взглядом глубоких синих глаз, и по телу прошлась горячая дрожь, затаившись внизу живота знакомой истомой. Сглотнула пересохшим горлом, так же медленно подняла ладонь, коснувшись слегка колючей от щетины щеки Дара, погладила. Он остановился прямо перед дверью, каким-то непостижимым образом угадав, где именно находится моя спальня. Потянулась к его губам, отчего-то затаив дыхание, словно в первый раз, и мягко прижалась, скользнув языком и шалея от странного ликования, сдавившего грудь. Обхватила уже двумя ладонями, шаловливо поймала нижнюю губу Дара, втянула в рот и игриво пощекотала, входя во вкус пикантной игры. Сильные руки тут же крепче прижали меня, мужчина шумно выдохнул, не прерывая поцелуя, и пинком раскрыл дверь, входя внутрь.

Я даже не поняла, в какой момент уже мои руки обвились вокруг шеи Даррена, притягивая ближе, и когда он перехватил инициативу, тоже не осознала. Просто вдруг уже его губы смяли мои, язык ворвался в мой рот, обрушив целую лавину ощущений, и я словно со стороны услышала тихий стон. Свой стон. А тело моментально превратилось в свечку, плавящуюся от слишком жаркого пламени, тонкий муслин сорочки причинял ощутимое неудобство напрягшимся, ноющим от нехватки ласки соскам. Кожа горела, став слишком чувствительной, и ведь это мы просто целовались! Ну хорошо, не просто… Я поймала себя на том, что нетерпеливо дергаю чертову куртку с его плеч, радуясь, что на Даррене обычная одежда без изысков. Губы уже покалывало от наших сумасшедших, жадных поцелуев, и их становилось катастрофически мало. Я задыхалась от нахлынувшего желания, такого всепоглощающего, что казалось, растворюсь в нем без остатка, и страх мешался с восторгом в пряный коктейль, несшийся по венам вместо крови.

Впервые за очень долгое время я чувствовала себя по-настоящему живой, так пронзительно-остро, ярко, ощущая каждую эмоцию как вспышку сверхновой. Тихо рыкнув, Дар поставил меня на ноги, не прерывая поцелуя, выпивая дыхание и заставляя дышать одним с ним воздухом. Скинул куртку, оставшись в одной рубашке и штанах, а потом неожиданно мягко обнял за талию, чуть отстранившись и глядя на меня с каким-то странным выражением. Медленно провел пальцами по лицу, вдоль носа, погладил скулы, обвел контур припухших, саднящих губ и наконец приподнял голову за подбородок.

– Не хочу торопиться, – выдохнул он, хотя меня уже трясло от нахлынувших эмоций, от его близости, от желания наконец скинуть этот чертов балахон и оказаться с ним кожа к коже, ощущать каждой клеточкой. – Хочу чувствовать тебя всю… Целиком… Как ты отзываешься на прикосновения… ласку…

Господи, от его слов внутри все дрожало и натягивалось, мышцы внизу живота скручивались в тугой узел, а голова кружилась все сильнее. Губы Дара скользили по моей шее, плечам, ключицам, оставляя влажные следы, выкладывая невидимые узоры из поцелуев, горевшие на коже огнем. Тело сделалось невесомым, неощутимым, и я отчетливо поняла, о чем писали во множестве книг, когда упоминали пресловутых бабочек. Кажется, внутри меня их сейчас порхала целая стая, щекоча невидимыми крылышками. Не помню, как Дар уложил меня на кровать, я крепко зажмурилась, сосредоточившись на ощущениях его пальцев, мягко скользящих по телу, и за ними скользил муслин, рождая целый шлейф горячих мурашек. И при этом я слышала дыхание Дара, такое же тяжелое и прерывистое, как у меня, и знала, что в его душе бушует такой же шквал, как в моей.