Солетри-Манор (СИ)

Он протопал мимо дочки Бутманов, начиная подниматься вверх. И не входя не в одно крыло, открыл дверь кабинета, проходя за стол, усаживаясь в кресло. Здесь некогда восседал его отец, Джон, но после смерти старика манор перешёл в собственность Годфри. Стены украшали портреты предков, самого Джона, матери Эмили, умершей ещё при родах. Также здесь находились книги. Довольно много различных томов.

"Если бы дела шли немного лучше, то можно было бы перебраться отсюда в Лондон. Слишком уж угрюмое место этот манор. Никогда мне не нравился".

В дверь тихо постучали, а спустя секунду в помещение вошла Роза, держа в руках поднос с бутылкой и рюмкой. Она с грациозностью кошки приблизилась к столу, наклоняясь, ставя выпивку перед хозяином.

- Ты можешь идти спать, - разрешил Коллинз.

Он откинулся в кресле, обводя усталым взором помещение, замечая, что вновь пропало зеркало. Оно находилось в самом углу, но теперь то место пустовало. И такое случалось не один раз уже. Годфри собирался всё спросить, да постоянно забывал... А ещё эти провалы в памяти, что сильно тревожили его...

- Роза.

Девушка остановилась на пороге, оборачиваясь.

- Куда делось из кабинета зеркало?

Дочка Бутманов принялась жестикулировать, но мужчина ничего не понял из такого объяснения. В конце концов, он просто отмахнулся от неё, и Роза прикрыла за собой дверь.

- Ладно, - пробурчал он. - Завтра у Рональда поинтересуюсь.

Налив себе содержимое бутылки, Годфри поднёс руку ко рту, и вдруг замер. Пальцы крепче стиснули рюмку, а голову сдавило нечто, да так, что потемнело в глазах. Он застонал от боли. Такие приступы стали не редкостью в последнее время. Доктора в Лондоне ничего не могли сказать определённого, разводя руками, давая глупые советы.

"Что же это со мной происходит? Ничего не понимаю. Не уж то я болен чем-то серьёзным?"

Он с огромным усилием поставил рюмку на стол, смахивая со лба влажную от пота прядь волос. Боль и дурнота никуда не исчезла, а тело стало каким-то непослушным, словно чужим.

"Следует позвать на помощь. На этот раз всё куда тяжелее происходит, чем всегда".

Годфри попытался открыть рот, чтобы крикнуть, но из него вырвался лишь жалкий хрип. Каблуки Сапогов заскребли пол, а пальцы рванули ворот рубашки. Мозг окутал туман, в который Коллинз погружался всё глубже, всё дальше, увязая полностью, не имея шансов выбраться обратно.

"Это конец", - промелькнула последняя мысль.

* * *