Сокрушая иллюзии. Иллюзия 3

– Мне холодно там, в будке железной. – попыталась я надавить ему на жалость. И посмотреть на его реакцию. В конце концов, я не хочу больше морозить попу. Надеюсь, это было в первый и последний раз. – Я не выдержу столько дней на полу. И мне нельзя ходить в туалет на улице. У меня будет воспаление придатков вместе с циститом. И это в лучшем случае. А в худшем – можно досидеться до воспаления лёгких. Ни одно живое существо, а тем более женщина, не протянет долго в таких условиях…

– А мне что с того? – Палач вскинул брови и с сарказмом продолжал и дальше питать мою ненависть к себе. – Думаешь, меня волнуют твои проблемы, женщина? Вот когда я увижу, что ты проявляешь ко мне уважение, тогда и поговорим, что надо тебе. А пока держи при себе своё недовольство.

– А не за что тебя уважать, потому и не видно с моей стороны никакого уважения. – я взъерепенилась на него, вот сейчас реально почувствовав себя собакой. – И не увидишь, Палач. Ты убил моего мужа. И свекровь. И друга. Ты меня чуть не оставил калекой, ещё и против моей воли…

– Скажи спасибо, что подругу твою в живых оставил. – оборвал он мои гневные речи, сказав то, что меня удивило и заставило смолкнуть. – Хотя она была со мной не очень любезна.

Таня имела возможность пересечься с Палачом лично? Почему я об этом не знаю?

Палач лгать не станет. Ему нет резона водить меня за нос. А вот Таня…

Если б могла, спросила бы её сейчас обо всем, о чем она скрывала. Очень интересно, при каких таких обстоятельствах между ними имело место не очень любезное взаимодействие. Но такого дозволения от Палача мне не добиться.

– Ещё бы. – рявкнула я и продолжала цедить сквозь зубы претензии и поводы для ссоры, которых было хоть отбавляй. – Как будто ты не знаешь, почему она не пригласила тебя на пирог с чаем. Ты убил её мужа и оставил её детей сиротами вообще-то.

Палач развёл руками, как будто ничего не мог поделать с этим, а потом вновь нацелил на меня пистолет.

– Такова жизнь, мон шери. Предатели всегда получают по заслугам. А муж твоей подружаки был самым типичным предателем. На два фронта он трудился и думал, что не спалится. А твоя Таня была в курсе его замыслов. У неё такие же двойные стандарты и насчёт тебя, кстати. Так что не забывай меня благодарить за то, что я её, гниду эту, пожалел. А хотя мог и должен был раздавить. Такие, как она и её муж – не люди, а грязь. А от грязи надо избавляться. От неё нет пользы. Один лишь сплошной вред.

Таня и впрямь меня обманула. Это я слышу уже от второго человека. Я с ней как-то общалась по телефону. Но, как прежде дружили и были неразлучны, этого никогда между нами уже не будет. Постепенно я и вовсе прекратила с Таней отношения. Хотя сказала ей неделю назад, что переехала основательно.

Неужели, это Таня сдала моё местонахождение Палачу? Что он ей предложил взамен, если это правда?

Сидеть на присядках и болтать стало невыносимо из-за холода и ветра.

Придется ещё кое о чем просить Палача. Только вот я не знала, как лучше к нему обратиться со столь деликатным вопросом.

– Господин, у вас не будет… – вежливо начала было я и только тогда сообразила, что за эти минуты уже успела "натыкать" Палачу с три короба.

В прошлый раз, когда это случилось, он запретил мне говорить с ним на "ты" и в ответ обозвал животным, а также заявил, что он мой господин.

А если я сейчас этим его ещё больше разозлила?

– Я не господин. Я Фархад. Так меня называй. – сообщил Палач то, после чего у меня камень с души упал. Но ненадолго эта душевная лёгкость просуществовала. Следующим высказыванием он водрузил туда очередной булыжник, куда более массивный. – А лучше – любимый или дорогой. Или как-нибудь иначе. Но только так, как подобает жене называть своего мужа.

Вот ещё…

Ишь чего ему подавай…

Любимый-дорогой…

– Фархад. – тихо выговорила я его имя с чувством неловкости. Мне так его называть было более чем непривычно. – Есть какая-нибудь салфетка? Я не хочу застудиться. Насухо бы…

Фархад понял намёк и пошарился по карманам джинсов.

Когда он успел переодеть штаны? Вчера он был в чёрных, а сегодня в синих. Похвально, что он следит за собой в дороге и переодеваться умудряется. Да и рожа его выглядит умытой. В отличие от моей.

Фархад вытащил из кармана две пятитысячные купюры и бросил передо мной. Те упали неподалёку от лужицы.

– Этого хватит на твою письку? – с насмешкой поинтересовался он.

Его вопиющий поступок меня ровным счётом обескуражил и на время лишил дара речи.

– Я должна… деньгами вытереть там? – уточнила я у Фархада то отчаянное безрассудство и получила в ответ его утвердительный кивок вместе с косой ухмылкой. Раз так, то пять тысяч рублей жалко как-то портить… – А помельче нет?

– Нет. Вытирай письку, и пошли в машину.

Вначале я подумала, что просто не поняла шутки. Потом, как получила утверждение, что Палач на полном серьёзе предлагает мне подтереться пятитысячной купюрой, побоялась поднимать её и приближать к своему сокровенному месту, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу. Деньги всегда грязные, и неизвестно, кто их трогал перед тем, как попасть Палачу в руки.