Сокровища Айседоры

– Я… нет. Нет, не думаю. Ему нужна была одна картина, и он хотел, чтобы я сказала, где она. Я не особенно прислушивалась. Я понимала, что он собирается изнасиловать меня, и пыталась придумать что-нибудь.

– Какие у тебя есть картины?

– Всякие. Масло, акварели, литографии… Ничего ценного.

– Концы с концами не сходятся, – сказал Джед. – Парень убивает полицейского, затем переходит улицу, чтобы изнасиловать женщину, и спрашивает о какой-то картине?

– Надо же с чего-то начать. Ты достаточно хорошо разглядел его, чтобы сделать фоторобот?

– Рост около 180 сантиметров, вес примерно 80 килограммов. Темные волосы, темные глаза, стройный. Был в кашемировом пальто, сером, костюм темно-синий или черный, красный галстук. Забавно, что парень отправился на изнасилование в костюме и при галстуке.

– Это забавный мир.

– Дора, я бы хотел, чтобы вы и Джед зашли в участок. Надо сделать фоторобот.

– Конечно. – «Шоу должно продолжаться», – уныло подумала она. – Я только возьму пальто.

– Не сейчас. – Брент поправил очки и поднялся. – Вам необходим отдых. Завтра получится лучше. Если вспомните еще что-нибудь, звоните в любое время.

– Хорошо. Спасибо.

Когда Брент ушел, Дора стала собирать чашки с блюдцами, стараясь не встречаться взглядом с Джедом.

– Я так и не поблагодарила тебя.

– Еще не поздно. – Он накрыл ее пальцы ладонями. – Оставь. Наверное, я должен был отвезти тебя в больницу. Чтобы они проверили эту твою крепкую голову.

– Я не хочу, чтобы врачи ковырялись во мне. Аспирин справится с головной болью.

– Но не поможет от сотрясения мозга.

– От этого ничего не помогает. – Дора сжала его пальцы, словно прося о понимании. – Не дави, хорошо?

– Кто давит? – Он приподнял ее голову, вгляделся в глаза. Но увидел в них только усталость. – Иди спать.

– Я не устала. Да еще кофе. Вряд ли я усну… Боже, Джед, я чуть не привезла с собой Риччи. Если бы он… – Ее замутило от этой мысли. – Здесь было безопасно.

– И будет. – Джед опустил ладони на ее плечи и стал ласково разминать напрягшиеся мышцы. – Когда я в следующий раз пойду за молоком и сигаретами, обязательно возьму тебя с собой.

– Именно за этим ты ходил? – Ей так сильно хотелось прислониться к нему, так сильно, что она схватилась за чашки и понесла их в кухню. – Я не видела пакет.

– Я оставил его в машине, когда услышал твой крик.

Чашки задребезжали в раковине.

– Хорошая мысль. Ты всегда ходишь в магазин с пистолетом?

– В этих круглосуточных лавках вечно обсчитывают.

Дора сдавленно хихикнула, и он ласково коснулся ее волос.

– Не волнуйся, я не расклеюсь.

– Я не волнуюсь. – Но он продолжал легко гладить ее. – Хочешь, я позвоню твоей сестре? Или родителям?

– Нет. – Дора заткнула раковину пробкой и пустила воду. – Конечно, завтра придется рассказать им. Никуда не денешься.

Она возится с посудой не из любви к чистоте, понял Джед, просто оттягивает момент, когда придется остаться одной. Уж здесь-то он может ей помочь.

– Знаешь что, почему бы мне не переночевать сегодня на твоем диване? Обещаю не оставлять в ванной хлопья пены для бритья.

С долгим вздохом облегчения Дора закрыла кран и уткнулась лицом в его грудь.

– Спасибо.

Джед неуверенно обнял ее.

– Рано меня благодарить. Вдруг я буду храпеть?

– Я рискну. – Дора потерлась щекой о его щеку. – Я бы пригласила тебя в свою постель, но…

– Неподходящий момент, – закончил он ее мысль.

– Да. Очень неподходящий. – Она отстранилась. – Я принесу тебе подушку.

14

Как она красива! Джед никогда не утруждал себя наблюдением за спящими женщинами, разве что они спали в его постели. Однако ни одна из них не могла сравниться с Дорой.

Она спала на животе, обняв подушку. Лоб закрыт челкой, но спутанные волосы открыли щеку. Чертовски соблазнительная картина.

Наверное, из-за огромных темных глаз и выразительного лица. Однако сейчас глаза закрыты, лицо спокойно.

И все равно он с удовольствием смотрел на нее.

Может, все дело в коже, шелковистой, белой, чуть тронутой розовым румянцем.

Джед встряхнулся, смущенный и потрясенный направлением своих мыслей. Когда мужчина начинает так возвышенно думать о женской коже, он точно влип.

Он поставил кружку на ночной столик и присел на край кровати.

И вдохнул ее аромат… необыкновенно чувственный, от которого пересохло во рту. Еще одно доказательство: он – в ловушке.

– Айседора. – Джед коснулся ее плеча, укрытого толстым одеялом, легко потряс, как тряс всю ночь каждые два часа, убеждаясь, что она в сознании.

Дора недовольно забормотала и перевернулась на спину. Одеяло соскользнуло с ее плеч, и Джед уставился на фланелевую сорочку, ослепительно-синюю и на вид крепкую, как доспехи. Из-под края одеяла выглянула розовая аппликация: похоже, кончики поросячьих ушек. Джед с любопытством приподнял одеяло. Точно. Толстощекая ухмыляющаяся поросячья морда.

Наверное, Дора выбрала эту рубашку за тепло и, по ее мнению, полную непривлекательность.

Она ошиблась, подумал Джед, опуская одеяло.

– Айседора. – Он снова потряс ее за плечо и прошептал на ухо: – Иззи, проснись.

– Папа, отстань.