Соки земли

Впрочем, для самой ленсманши это было хлопотливо: упрашивать ленсмана, чтоб он будил ее по ночам, и потом самой шлепать через весь дом к девушкам и подслушивать, дома ли они. Пусть делают, что хотят, она перестала следить за ними.

И если бы счастье не изменило, Варвара, пожалуй, выжила бы у своей хозяйки на таких условиях целый год. Но вот, несколько дней тому назад между ними вышло полное расстройство.

Случилось это ранним утром в кухне. Сначала Варвара слегка повздорила с кухаркой, да, впрочем, не так уж слегка, а порядочно; они говорили все громче и громче и позабыли, что барыня может прийти. Кухарка вела себя подло, и нынче ночью удрала не в очередь, потому что это было воскресенье.

И что же она привела в свое оправданье? Ей необходимо было проститься с любимой сестрой, уезжающей в Америку? Ничего подобного, кухарка вовсе и не оправдалась, а только говорила, что хорошо повеселилась в эту ночь.

– И как это у тебя нет за душой ни совести, ни чести, скотина ты этакая! – сказала Варвара.

А барыня стояла в дверях.

Может быть, идя к ним, она имела в виду спросить объяснения этому крику, но, ответив на приветствие девушек, она вдруг стала как-то по особенному смотреть на Варвару, на бюст Варвары, наклонилась и стала смотреть еще пристальнее. Это становилось очень неприятным. И вдруг барыня вскрикивает и отшатывается к двери.

– Господи, что такое? – думает Варвара и смотрит себе на грудь. Ох, Господи, вошь! Варвара невольно улыбается, и так как она привыкла не теряться в чрезвычайных обстоятельствах, стряхивает с себя вошь.

– На пол? – кричит барыня. – Ты с ума сошла! Подними эту гадость!

Варвара начинает искать, и опять действует очень ловко: делает вид будто нашла вошь и широким жестом бросает ее в плиту.

– Откуда она у тебя? – взволнованно спрашивает барыня.

– Откуда она у меня? – переспрашивает Варвара.

– Да, я желаю знать, где ты была, где ее подцедила. Отвечай!

И вот Варвара сделала постыдную ошибку, не ответила: «В лавке!» На этом бы все и кончилось. А она сказала, что не знает, откуда у нее вошь, но намекнула, не от кухарки ли.

Кухарка моментально подскочила:

– От меня? Ты и сама мастерица притаскивать вшей!

– Да, ведь, нынче-то ночью уходила ты!

Опять ошибка, ей никак не следовало упоминать об этом. Кухарке не было больше смысла молчать, и тут все и выплыло на божий свет о злополучных ночных странствиях. Ленсманша пришла в страшнейшее волнение, до кухарки ей нет дела, но Варвара, девушка, к которой она так хорошо относилась! И может быть, все обошлось бы еще хорошо, если б Варвара поникла головой, как тростинка пала бы наземь и поклялась бы какими-нибудь удивительно крепкими клятвами, что впредь этого не будет. Так нет же. В конце концов, барыне пришлось напомнить своей горничной обо всем, что она для нее сделала, и тут Варвара принялась отвечать, возражать, вот до чего она была глупа.

А может, и очень умна, если хотела довести дело до точки и вырваться отсюда? Барыня сказала:

– Я вырвала тебя из львиных когтей.

– Что до этого, – ответила Варвара, – то мне и без вас было бы не хуже.

– Вот твоя благодарность! – воскликнула барыня.

– То ли нам говорить об этом, то ли молчать, – сказала Варвара. – Если б меня и приговорили, то все равно не больше, как на несколько месяцев, и тем бы все и кончилось!

Барыня мгновенно лишается языка, некоторое время стоит и только открывает рот и опять закрывает. Первое слово, какое ей удается произнести – расчет!

Варвара только и ответила:

– Да, да, как вам будет угодно!

Следующие за этим дни Варвара прожила дома, у родителей. Но там ей нельзя было оставаться. Мать, правда, торговала теперь кофеем, и к ней приходило много народу, но Варвара не могла на это прожить, а может, у нее были и другие веские причины желать прочного положения. И вот, сегодня она вскинула на спину узел с платьем и пустилась в путь. Теперь все зависит от того, примет ли ее Аксель Стрем! Но она устроила так, что в прошлое воскресенье их огласили в церкви.