Союз Преданных (СИ)

Там князья под гул и гомон зрителей начали обращаться. Они сделали шаг, другой навстречу друг другу, подались вперед, словно одновременно споткнулись. Спины вытянулись, черты лиц исказились. Тело Ладвига вытянулось, покрылось густой косматой шерстью, грудь расширилась, и через секунду из нее вырвался боевой рев — зверь оказался на свободе. Ирвин в тот же момент выгнулся; его лицо вытянулось, из-под потемневших губ показались острые клыки, все тело покрылось жесткой короткой шерстью цвета огня. Крепкое поджарое тело, короткие мощные лапы, черта чуть более темной шерсти, вставшая дыбом от загривка до короткого хвоста. Зверь был Доминике не знаком, но напоминал рысь-переростка без единого пятна. Размером он был с целого пони, но в каждом движении угадывалась неизмеримая сила, скорость, хитрость.

— Скальный лев, — пояснил Эдвин. — В древности они жили по всей Гряде. Сейчас уже вымерли, оставили после себя жалкое слабое подобие.

— Ты выглядишь также? — спросила Доминика.

— Естественно, мы же братья. Одной крови, одного дома, — хмыкнул Эд. — Скальный лев хитрее и быстрее медведя, но медведь сильнее и мудрее.

— А какие воплощения у остальных? — поинтересовалась принцесса. Эд вздохнул, не желая отрываться от зрелища, но все же ответил.

— Кимне — речные леопарды. Они были родственниками тем духам, что жили на Гряде. Они одними из первых разделили между собой земли севера и без преград охотились на них. Фредерик и его дом — что-то похожее на огромную росомаху. Ужасно неуклюжие, ненавидят превращаться. Оннады — ужасные волки. Им проще всего. Если на этом — все, то будь добра, смотри туда.

Прямо перед ними в напряженном молчании медведь и скальный лев кружили друг перед другом. Ирвин то и дело подскакивал, делая выпад то в одну, то в другую сторону, порыкивая, дразня. Ладвиг повернулся к нему полубоксом и внимательно следил, изучая. Ирвин еще раз пружинисто оттолкнулся от земли и бросился вперед. Ладвиг сделал короткое движение лапой, будто отмахнулся от назойливой мухи, но лев лишь чуть пригнулся и тут же оказался у него за спиной. Ладвиг обернулся. В то же мгновение лев прыгнул, попытался схватить за загривок, но медведь слегка отклонился, и рыжие лапы взрыли снег. Огромный кот неуклюже развалился, но тут же поднялся. Ладвиг все также не торопился атаковать, изматывал Ирвина, заставлял плясать. И как бы князь Гряды ни хотел, ему приходилось поддаваться, и он продолжал скакать, выискивая слабое место.

На каждый его бросок Ладвиг отвечал незаметным полушагом в сторону. То влево, то вправо, то чуть назад. Толпа, до того потешавшаяся над пляской скального льва, теперь начинала недовольно гудеть, требуя зрелища. Доминика мерно потягивала вино, как вдруг заметила — с каждым шагом Ладвиг теснил все больше распаляющегося Ирвина к Щербине, к ее коварно приоткрытой пасти. И вот, когда до расщелины оставалось полпрыжка, он атаковал.

Не было ни замаха, ни какого-либо движения, предупредившего бы удар. Только быстро выброшенная вперед лапа, ударившая льва по морде. По сути, не удар, а хлесткая жесткая пощечина. Ирвина повело немного в бок, из горла вырвалось гневное рычание. Лев припал к земле, а затем быстро метнулся вперед. Но Ладвиг уже поднялся на задние лапы и, когда острые зубы клацнули совсем рядом с его шеей, он свел передние лапы, заключая Ирвина в стальных объятиях. Лев заметался, изогнутые когти заскребли по косматым плечам, жилистое тело извивалось, в попытках выскользнуть, но медведь не ослаблял хватки. Со стороны Ладвиг был похож на младенца, крепко обнимающего дворовую кошку, пока та на своем языке проклинает его род до седьмого колена, а неразумное дитя все равно стискивает зверя в объятиях от умиления. Вот только тут на нежность не было ни намека. Медведь сводил передние лапы все ближе, как тиски, оставляя Ирвина все меньше места, а тот лишь продолжал остервенело рвать почти черную шерсть, рычать и кусаться. Задние лапы скребли по косматому животу, путались в шерсти, пока лев не начал сдавать. Передавленная грудная клетка давала о себе знать, зверь стремительно слабел.

— Скучно! — завыл Эдвин. Доминика встрепенулась, оглушенная грохотом его голоса.

— Он хочет победить малой кровью, — прошептала она.

— Тогда никто не поймет, что он победил. И что они вообще сражались.

В этот момент скальный лев еще раз уперся лапами в медведя и сделал сильный рывок. Ладвиг покачнулся и неуклюже повалился набок, увлекая соперника за собой, погребая его под своим телом. Из-под косматой туши то и дело мелькали рыжие лапы. Ладвиг прижимался к земле, пытаясь усмирить беснующегося зверя, словно предлагая ему сдаться.