Союз обворованных

Я сидел рядом с ним молча, курил и понемногу отходил от беседы с гнидой Пашей. "Дворники" ерзали по лобовому стеклу, между двумя проходами на очищенный сектор успевали упасть несколько капель дождя. Я тупо следил за этими каплями, а потому не сразу сообразил, что человек под зонтиком на тротуаре слева - это доктор Гущин. Он стоял на углу Белинской и Репинской и разговаривал с каким-то другим мужиком.

- Андрюша, сверни налево и сразу остановись.

Андрюша послушно повернул, но поинтересовался:

- Кто там?

- Мой доктор из Чернобыльской больницы... - Я открыл дверцу и крикнул: - Сергей Саныч! Садитесь, подвезем!

Гущин повертел головой, только потом заметил мою морду за приоткрытой дверцей. Оглянулся на своего собеседника, поманил за собой, подошел:

- Вадим Андреич! Рад вас видеть.

- Вам куда, Сергей Саныч?

- Да мне рядом, на работу, пешком дойду. Это Л(не подальше, на Дзержинскую... извиняюсь, Грушевскую...

Только тут я узнал второго: это был школьный соученик Гущина, Ленька Айсберг, который устроил мне свидание с доцентом Школьником из автодорожного, когда мы расследовали в прошлом году смерть мэра.

Я выбрался под дождь, откинул вперед спинку сиденья, скомандовал:

- Значит так. Сперва залезайте вы, Леонид... Маркович, да?.. на заднее сиденье, в уголок, потом я, а вы, доктор, садитесь на переднее.

Забрались. Я скомандовал:

- Андрюша, давай к больнице, помнишь, где я осенью лежал?

Андрюша кивнул, наклонился вправо через доктора и захлопнул дверцу плотнее. Плавно тронулся с места. Здесь, напротив Столичного райотдела милиции, дорога была расчищена до мокрого асфальта. И почему-то сегодня менты суетились, и рожи у них были суровые...

Гущин снова забормотал, что неловко, ему ведь совсем рядом, на что я ответил:

- Дождь в январе - самая опасная погода, доктор, застудиться недолго, а болеть - это так неприятно! Поверьте мне на слово, как специалисту...

Гущин хмыкнул в рыжие усы.

- А что это вас занесло в наши края? - поинтересовался я.

Сергей Александрович наконец свернул мокрый зонтик и ответил:

- Готовим юбилей школы, в мае будем отмечать шестьдесят лет. Мы с Леней в оргкомитете... Школа лишь чуть-чуть старше нас... А почему это ваши края?

Я объяснил, что работаю рядом со школой, только не знал, что это их школа... Работаю, а теперь и живу.

- На другую квартиру перебрались?

- Ага. Во-первых, ближе к работе, во-вторых - женатому человеку нужно жилье попросторнее...

И не сдержался - расплылся в улыбке.

Гущин повернулся ко мне, выпятил верхнюю губу, пошевелил усами под носом:

- Надеюсь, женился на той миниатюрной даме, которая тебя навещала?

Не выдержал марку - съехал на привычное "ты".

- Так где ж мне другую такую терпеливую найти?

- Ну и молодец. Я тебе тогда ещё сказал - одобряю... Молодой человек, выгрузите меня, пожалуйста, возле калитки, я уже приехал.

Айсберг пошевелился в углу:

- Сережик, может, и я с тобой? Не договорили ведь.

- Ладно, Ленчик, по телефону договорим. Это ж когда ещё такой случай представится, чтобы тебя на халяву подвезли?

Айсберг вздохнул:

- Пока в институте работал, часто ездил. А теперь - исключительно на трамвайчике, благо платить за проезд вышло из моды.

- А у нас на тринадцатом маршруте стали появляться кондуктора, заметил Гущин. - Спасибо, мальчики, что подвезли. Только вы мне друга детства на дождь не выкидывайте. Счастливо!

Андрюша захлопнул за ним дверцу, вопросительно повернулся к Айсбергу:

- На Грушевскую - а точнее?

- Угол Вересаевской, за большим гастрономом.

- Со двора? Знаю, - сказал Андрюша и тронул машину.

Айсберг повертел головой:

- У вас тут курить можно?

- Конечно!

Я тоже полез за сигаретами, прикурил две, одну передал Андрюше - по такой дороге лучше ему не снимать лишний раз руку с баранки.

- Смешно, - сказал Леонид Маркович. - Собрались старые дураки и дуры, вместо того, чтоб о деле говорить, смотрим друг на друга, сопли вытираем... Ну да верно говорят, старики - народ сентиментальный.

- Хороший класс у вас был?

- Класс был классный... Но сегодня собрались ребята из разных классов, разных лет выпуска... У нас школа была в те годы знаменитая на весь город, отличные учителя, один Зорич чего стоит - крупнейший математик, в двадцать шесть - доктор наук... А у нас его терпеть не могли, потому что мы, кретины, его не понимали, а он не понимал, как можно таких простых вещей не соображать... Пару раз десятиклассники его после выпускного вечера лупили... Да и ребята... Скажем, Люсик Горюнов - на три года раньше нас с Сережиком кончил.

- Я не врубился сразу, - честно сказал Андрей, - это киноактер Горюнов, что ли? Только почему Люсик?

- Он самый. А Люсик - уменьшительное от Илья, тогда так модно было... Шаповаленко Володя - директор "Электротяги". Покойный мэр Коваль тоже у нас учился. И скандально известный Эдя Лимонад тоже... Только тогда ещё он был просто Сетров, писал не романы, а больше на заборах, и в политику не лез.

Я поинтересовался:

- А доцент Школьник тоже из вашей школы?