Союз обворованных

И тут Гарик не выдержал:

— Сволочь! Гад! Что ты от меня хочешь, паскуда?

Мгновенно ему стиснули шею железные пальцы.

Дубов приподнял руку:

— Не утруждайтесь, Александр, это не угроза и не оскорбление, просто контрагент готов к переговорам. Анатолий, кофе, будьте любезны…

Анатолий направился в сторону кухни, не закрыв за собой дверь. Обостренный слух Лаврентьева уловил характерное звяканье металла о металл, как в манипуляционной или у дантиста… Скальпели в эмалированной кювете… Его снова передернуло.

— Чего я хочу, вы уже слышали. Зато я пока не слышал разумного ответа.

— Двадцать процентов!

— Вот видите, коллеги? Я ведь говорил, разумный человек с развитым воображением прекрасно воспринимает слова, а потому нет нужды в грубых методах убеждения… Но двадцать процентов — это несерьезно. Процентов пять я бы вам оставил, чтобы не подрывать начатое строительство…

— Тридцать!

Торг начался.

* * *

Через час все было сделано. Лаврентьев подписал бумаги, из которых следовало, что он передает юридической консультационной компании «Зиневский и Борисов» право управления своими нижепоименованными счетами в нижепоименованных банках, а также три четверти своего пакета акций АО «Мак». Ему пришлось вначале несколько раз расписаться на бумажке, чтобы восстановить твердость руки, но в конце концов неизвестно откуда взявшийся нотариус, сверяя эти пробы с многочисленными подписями на ксерокопиях, удовлетворился. Документы были заверены нотариально, с привлечением свидетелей, после чего на столе появилась бутылка джина и крохотные хрустальные стопочки.

Лаврентьев сидел, скрипя зубами, но деваться ему было некуда. Понемногу он начинал жалеть, что назвал точные номера и пароли, но тут же успокоил себя: дай Бог вырваться отсюда, а там и пароли поменять недолго.

Но тут Дубов поднял глаза к Капитану:

— Алексей Глебович, прошу вас, отблагодарите хирурга в полном объеме, договоритесь, чтобы в случае нужды мы имели возможность снова к нему обратиться, и отправьте домой со всеми удобствами.

Капитан вышел, а у Лаврентьева пробежал холодок по спине. Пожалуй, не следует спешить с изменением паролей, нужно будет все хорошо обдумать… Если такая возможность представится.

— Ну что ж, Игорь Константинович, давайте выпьем за успешное продолжение сотрудничества! — Слон пригубил из стопки, пожевал губами. — И не жалейте об утрате, деньги — тлен. Они приходят и уходят. Вечна лишь игра, для которой нужно сохранить душу бойца и, конечно, здоровье… Будем здоровы!

Борис Олегович снова пригубил и отставил стопку.

— Анатолий, я полагаю, одежда нашего гостя уже приведена в порядок?

— Сию минуту, Борис Олегович.

Он появился чуть ли не мгновенно, держа в руках вычищенное пальто, пробормотал:

— Прошу вас, господин Лаврентьев.

Гарик встал, позволил лакею подать пальто. Тот на миг скрылся, тут же возник снова, со злополучным пластиковым мешком в руке.

— Ваши вещи…

— Бумажник отдайте, — выдавил из себя Лаврентьев.

— Все внутри, — немедленно ответил лакей.

Слон, не вставая со своего места, спросил:

— Куда прикажете вас доставить?

Гарик задумался на миг — в самом деле, куда теперь? Искать этого кретина Юрку?

— Да, у меня есть незавершенные дела…

— Если вы имеете в виду бумаги, оставшиеся в райотделе, то можете не тревожиться о последствиях, это моя забота. И о господине Сивкове не тревожьтесь, он все вспомнил и очень сожалеет о своей забывчивости. Он принесет вам свои извинения при первом удобном случае… Так куда вас отвезти?

— Что ж, в таком случае, пожалуй, на Кантемировскую, там осталась моя машина.

— Как вам будет угодно. Алексей Глебович, доставьте лично. И следите по дороге, не появятся ли нежелательные спутники. Поддерживайте со мной связь.

Переждал несколько секунд, глядя в лицо Лаврентьеву, потом проговорил:

— Игорь Константинович, примите напоследок совет… увы, более старого человека: женщинами можно увлекаться, но доверяться им — ни в коем случае!

* * *

Борис Олегович постоял у окна, провожая взглядом «пятерку», вернулся к столу. Дюваль уже сидел со стопкой в руке, умытый, без седого парика и очков. Правда, под бровями ещё можно было разглядеть следы грима.

— Любезный Апполинарий Елисеевич! — улыбнулся Дубов. — Прекрасно сыграно, доктор! А вы уверены, что правильно именно testiculorum, а не просто testiculi?

— Ну откуда мне быть уверенным, Борис Олегович? Студент сказал, что надо так, потому что… — Александр Александрович вытащил из кармана шпаргалку, — потому что «генетивус плюралис»… множественное число, родительный падеж… второе склонение. Вот!

— В следующий раз обращайтесь не к студенту, а к профессору! — с улыбкой посоветовал Дубов.

— Ничего, сексуально озабоченному Лаврентьеву хватило и студенческой латыни!

На угловом столике звякнул телефон. Дубов сам снял трубку.

— База! Мы проехали метро «Площадь Космонавтов». Нежелательных попутчиков нет.

Дубов, не отвечая, щелкнул рычажком. Посмотрел на часы, пробормотал:

— Сколько у нас по расчету времени? Семь минут, если не ошибаюсь?

— Точно так, — отозвался Адам Сергеевич.