Я миновал грузчиков, не удостоенный даже взгляда, зато интерес возник у тройки солдат, присматривавших за работами. Они скрывались в полутьме сразу возле входа, и я, не заметив, налетел на них, ударившись о здоровяка с одной "соплёй" ефрейтора на погонах. Тот пошатнулся и уже хотел выругаться, но вовремя заметил мои погоны, опомнился и подвёл ладонь к виску. Висок оказался на голову выше моего, отчего я, оглядев эту гору мускулов, едва не скончался на месте от сердечного приступа.
- Какого хрена?! - мои руки сами схватили бойца и встряхнули. И откуда только взялось столько наглости?
- Виноват! - гаркнул клон, вытягиваясь по стойке смирно. Бойцы последовали примеру командира.
- Стоят тут как... - я громко выматерился. - Фамилия, подразделение! - клонам при рождении давали случайное имя и фамилию "отца", пожертвовавшего генетический материал.
- Собакин! Вторая рота, второй взвод!
- Стоять тут, никуда не уходить! - приказал я. - Никого не впускать, никого не выпускать!
- Есть! - гаркнул ефрейтор, прищёлкнув каблуками от усердия, а я поспешил пройти внутрь и затерялся в бескрайнем зале, полном огромных ящиков, выстроенных в непрочные башни, составлявшие целый город. Тут пришлось как следует поплутать, поскольку запутаться было проще простого. То и дело я вызывал карту Унгерна, и сотканная из оранжевых линий и надписей модель администрации перед моими глазами поворачивалась то так, то эдак, показывая верный путь.
Вентиляция, шахты лифта, технические ходы и грузовые платформы, трубы и пожарные лестницы, которыми пользовались только курильщики, склады и коридоры, - это был настоящий лабиринт Минотавра, и я совался туда наобум, без нити Ариадны и с микроскопической надеждой на выживание. Лифтом было решено не пользоваться, поэтому я поднимался по тёмной пустой лестнице, лязгая подкованными сапогами, как лошадь Жукова по брусчатке Красной площади на параде Победы.
Этаж за этажом: я задыхался, кашлял, потел под шинелью, бронёй и маской, но не снимал ни то, ни другое, ни третье - маскировка могла ещё пригодиться. Человек с автоматом посреди администрации предприятия союзного значения - очень странное и подозрительное зрелище.
В районе пятнадцатого этажа потребовался перерыв. Я остановился и, отдышавшись, продолжил восхождение, проклиная все на свете лестницы и себя, побоявшегося ехать на лифте.
После двадцатого - лестница заканчивалась: пролёт просто упирался в кирпичную кладку, по всей видимости, свежую.
План Унгерна снова повис перед глазами оранжевой паутиной и показал, что на этажи с двадцатого по двадцать пятый так просто не добраться - для этого предназначались отдельные лестницы и лифты. Судя по предположению хакера, его держали как раз там, в месте, недоступном для простых смертных. Что ж, значит, нам туда дорога... В груди вновь заворочалось нехорошее предчувствие. Впрочем, я вполне допускал, что это всего лишь мои больные лёгкие, добитые дождём, дракой, бегом и подъёмом по лестнице, начали потихоньку отмирать.
Прислоняя чип допуска, безжалостно выдранный из руки сержанта, я искренне надеялся, что он сработает, и мне не придётся выносить двери. Считыватель замер на долгие три секунды, в течение которых я чуть не извёл себя на нервной почве, но всё-таки отозвался одобрительным писком и зелёным диодом.
Рванув металлическую дверь на себя, я подался вперёд и в первый момент даже не понял, радоваться или бежать вниз, крича "всё пропало". Передо мной с замызганной кружкой кофе в одной руке и пачкой сигарет в другой стояла изрядно растрёпанная и замученная Платонова. Главный конструктор завода имени Лебедева.
Волосы взлохмачены, под глазами огромные круги, костюм помят и пахнет ядрёным женским потом, но губы такие же, как в прошлый раз - густо накрашены алой помадой.
- Ой! - вскрикнула она. - Напугал, идиот! - она замахнулась, и рефлексы за меня решили, как надо реагировать. Поймав и выкрутив руку, я завязал Платонову узлом, за те доли секунды, пока кружка падала на лестницу. Ударившись, она раскололась и расплескала по площадке дымящийся кофе, источавший божественный аромат. Даже жаль было такой продукт переводить.
- Вызовешь помощь - убью. Сразу же, - прорычал я ей на ухо.
Платонова зашипела, как разъярённая гарпия, но сделать ничего не могла: сейчас она была полностью в моей власти.
- Тильман! - отчеканил я. - Отведи меня к нему!
- Пошёл ты! - выплюнула главный конструктор, на что я зажал ей рот ладонью и заломил руку до хруста. Глухой вопль, неудачная попытка меня укусить, закончившаяся крепкой оплеухой. На перчатке остались размазанные следы помады.
- Тильман! - автомат висел на плече, поэтому я достал из кармана шинели обрез и приставил его к голове женщины. Двуствольный аргумент оказался внушительным. - Топай и не шуми! А то тебя похоронят в закрытом гробу! Считаю до трёх!
Конструктор была умной женщиной и предпочла не ждать цифры "три". Тем лучше для неё самой: я не собирался блефовать и разнёс бы ей голову на молекулы с огромным удовольствием и чувством морального удовлетворения.