Союз нерушимый (СИ)

Троица машин - прекрасно знакомых чёрных "Волг" - быстро настигала мою колымагу. Все водители, едва заслышав надрывное "пиу-виу", тут же прижимались к обочине, давая дорогу, и это играло мне на руку: не приходилось больше вилять и перестраиваться. Быстро, плавно и без особого напряжения сил неслись чёрные силуэты по скоростному шоссе. Хищники, чёрт бы их побрал. Приближалась эстакада, ведущая на сложную развязку, похожую на лист клевера: её четыре лепестка позволяли попасть на крупнейшие транспортные артерии Москвы. Скорость сбавлять было никак нельзя, поэтому я, даже не попытавшись затормозить и молясь, чтобы мои расчёты оказались верны, вывернул руль и вошёл в поворот боком, услышав, как завизжали покрышки и заскрежетала корма, которой я всё-таки зацепился за бетонный бортик.

Маневр дал мне кое-какую фору, пусть и небольшую. Экстремальное вождение явно не было коньком моих преследователей: если первая машина сумела проскочить следом, то вторая на полном ходу влетела в ограждение и заблокировала проезд для третьей. Оставалось лишь надеяться, что никто не погиб: несмотря ни на что, я не хотел убивать своих сослуживцев, пусть и ополчившихся против меня. Хотя бы потому, что это разозлило бы Контору и осложнило мне жизнь - Палыч, конечно, мог направлять расследование в какое угодно русло, но это не застраховало бы от здорового человеческого желания надрать задницу неуловимому выскочке.

Слева пронеслась высокая белая колокольня со шпилем, и я узнал район: мы с преследователем двигались обратно на север, к старому Дмитровскому шоссе, после войны расширенному и застроенному просторными домами "образцового содержания" - высокими, облицованными кроваво-красным мрамором и украшенными гербами Союза. Мощная "Волга" быстро сокращала расстояние, поэтому пришлось пойти на решительный шаг: потянувшись, я взял из коробки с надписью "Завет Ильича" гранату, выдернул чеку, сосчитал до двух и выкинул её в окно.

В грязном зеркале я увидел, как с громким хлопком на асфальте вздулось облачко белого дыма, заставившее "Волгу" затормозить.

Осколки, к счастью, её не задели, зато показали, что соваться ближе не следует. В конечном счёте, это означало ещё немного выигранного времени. Жаль, преимущество работало, пока преследователь был один: очень скоро меня зажмут, поскольку Контора, скорее всего, уже оцепила всё, что только можно оцепить.

Яркий свет центра остался далеко позади.

Промелькнули и остались за спиной высокие башни у заколоченного вестибюля метро Тимирязевская - тёмные, опечатанные, радиоактивные и страшные.

С большинством подобных заброшенных объектов были связаны разные слухи - в основном о призраках, якобы там обитавших.

Возле них я резко затормозил, лихорадочно закрутил руль и, едва не врезавшись в жёлтую "копейку", красиво вписался в поворот, показавшийся мне достаточно тёмным и перспективным.

Туннель под железнодорожными путями, замусоренная аллея, жилые дворы - я не ошибся: тут нашлось достаточно места, чтобы потеряться. Нужно было лишь оторваться от "Волги", которая, хоть и ехала на почтенном отдалении, опасаясь новых взрывов, но и выпускать меня из поля зрения не собиралась. Её водитель выключил фары и мигалки, отчего машина стала практически невидимой. Под покровом темноты сотрудники снова попытались подобраться ко мне поближе, но я уже включил тепловизор, да и граната была наготове: очередной хлопок за моей спиной, яркая вспышка - и понятливые КГБ-шники отстают.

Стоило свернуть во дворы, как скорость пришлось резко снизить нам обоим - в противном случае можно было легко врезаться в какой-нибудь неудобный столб или мусорный бак, похоронив надежду на продолжение погони.

Впрочем, я и не собирался долго кататься. Всё равно машине конец, а значит, нужно бежать на своих двоих, как в старые добрые времена. Поспешно рассовав по карманам ещё пару гранат и пистолет с магазином, я достал зажигалку и, стараясь не терять из виду КГБ-шников, сидевших у меня на хвосте, стал примечать подходящий тёмный угол.

Ждать пришлось недолго: я выбрал для побега проход между стоявшими под углом в девяносто градусов высотками.

Как раз то, что надо - проход достаточно узкий и находящийся в удалении от редкой цепочки фонарей. Я дважды щёлкнул зажигалкой, запалил обивку сиденья тут же начавшую источать мерзкий жирный дым, поджёг коробку с оставшимися гранатами, и, не затрудняя себя торможением, выскочил из машины.

Сырой асфальт больно ударил по всему моему многострадальному организму, ободрал ладони и выбил весь воздух из лёгких. Матерясь и кряхтя, я перекатился, уже слыша за спиной визг тормозов и хлопанье дверей. Пистолет сам собой оказался в моих руках. Я выпалил дважды над головами тёмных силуэтов, заставляя преследователей пригнуться, и, развернувшись, стартовал с места, как спортсмен-олимпиец.

Ругаясь, матерясь и задыхаясь, я бежал зигзагами в направлении спасительного тёмного провала, скрываясь за кустами, мусорными баками, теплотрассой и драным одеялом, зачем-то повешенным на турник.