А коридоры пустые! Наши шаги гулко под сводами, редко-редко пробежит товарищ, с деловым видом. Из троих встреченных мужчин, двое с галстуками, на улице такое сейчас и в Москве нечасто встретишь! А женщина средних лет, с папкой в руке, тоже в строгом костюме однотонно-темного цвета, шерстяной жакет на все пуговицы застегнут, да ей наверное так жарче, чем мне в распахнутом плаще поверх крепдешинового платья. Вспоминаю нашу Корабелку при Севмаше, и курчатовский Арсенал — там обстановка была куда более непосредственная и живая!
— Люди работают — говорит пан Завирайко, будто извиняется — процесс идет. Дел очень много, по Украине всей, «от Карпат до Ростова, от Крыма до Курска».
Я удивляюсь. А что, Крым, Курск и Ростов разве относятся к Украине?
— Так Сам, товарищ Кириченко так иногда повторяет — бледнеет Завирайко — ему виднее, а я что… Мне — как Партия сказала, так тому и быть!
Приемная. За столом бравый «фельдегерь». Товарищ Кириченко женщин хорошими работниками не считал — было, что он, приехав по делу к какому-то ответственному работнику, и увидев у него в приемной девушку-секретаря, возмутился и настоял, чтобы ее завтра же выгнали вон. (
Вспоминаю все, что было написано в бумагах дяди Саши. Кириченко Алексей Илларионович, родился в 1908, то есть сейчас ему тридцать шесть — в селе под Херсоном, отца убили на Империалистической. Пастух, батрак, чернорабочий, затем выучился на тракториста. Поступил в Земледельческий институт, окончил в 1936, а с тридцать седьмого резко пошел по партийной линии, всего за четыре года до секретаря ЦК! Склонен к крайне грубому, авторитарному стилю работы, наряду с самоуверенностью и некомпетентностью в военных вопросах — из-за чего вылетел из Членов Военного Совета Донского Фронта, вдрызг разругавшись с Рокоссовским. К тому же как раз в это время его друг и покровитель Хрущев угодил в Ашхабад — а вот Кириченко как-то удержался, получив «коллективно» за Сталинград генерал-майора и орден Красного Знамени. Был назначен на Южный фронт, к Еременко, с ним пребывал в дружбе (кстати, Еременко сейчас командующий Прикарпатским ВО, что тоже наводит на мысли) — но затем, попав на Воронежский фронт, а после опять на Донской, находился в конфликте с Малиновским, а после с Толбухиным, как записано, «систематически дезорганизовывал работу штаба, безграмотно вмешиваясь в военные вопросы ради демонстрации личной власти». За что был изгнан наконец с фронта и поставлен Первым на Украине, восстанавливать тыл. Сказал при этом «какое счастье, наконец-то Вождем украинской Компартии поставлен украинец». По отзывам работавших с ним людей, «имел нелегкий характер», с более понятной расшифровкой, «грубовато-хамский». Об отношении к женщинам — уже сказано. (
Ну да, не сдержался! Встал из-за стола, идет навстречу, коренастый, на медведя похож — а на лице выражение мелькнуло, на какую-то секунду, но я заметила! Будто сказать хотел, «баба, да что она понимает», ну да мне ваше мнение, Алексей Илларионович, глубоко безразлично, то говорить о том не будем, протокол соблюдем! Предъявляю свои «верительные грамоты», то есть удостоверение ЦК, и вручаю портфель. Уф, наконец хоть от этого ответственного груза избавилась! Расписка, регистрация входящих-исходящих — читать при мне будете, если я проконтролировать должна?