Союз нерушимый

Вообще говоря, место под строительство института было выбрано с умом. И с любовь, что не маловажно. В трёх километрах от Леших холмов протекала река, которая, почему-то, называлась Камышевкой, хотя камышей на её берегах Пантюшин не видел никогда. Скорее даже речка, потому, что в самом широком месте, там, где она изгибалась дугой и разливалась после песчаной луки, она была метров тридцать шириной. Речка была не глубокой, два-два с половиной метра, хотя омутов в русле хватало. В них уже и на все пять можно было ухнуть. Берега реки, один пологий, другой обрывистый, поросли лиственным лесом, в котором, тем не менее, встречались небольшие сосновые боры. Почва в этих местах была песчаной, поэтому сосны росли хорошо. Там, где им не мешали дубы, вырастали настоящие корабельные сосны под тридцать метров высотой. Вот между двумя такими борами на широком взгорке и решено было построить здание института. А посёлок для сотрудников располагался примерно в километре, ближе к реке. Сразу за посёлком и было то, самое широкое у реки место — лука. Старожилы Александровки рассказывали, что в этом месте даже была деревня, которая так и называлась — Лукиновка. Но потом деревня захирела, жители разъехались, и от Лукиновки осталось только название. Между институтом и посёлком находился широкий и довольно глубокий овраг, поросший кустарником. Назывался он Гремячий Лог. Почему «лог» — было понятно, а вот почему он был «гремячим» не знал никто. «Гремячий и гремячий, так всегда было» — говорили старожилы Александровки. Лог тянулся строго на юго-восток и недотягивался до Леших холмов примерно с километр. Там, где он кончался, начиналась низина, на фотографии с дирижабля похожая на отпечаток каблука в глине. Вот, почти в самом центре этой низины и находились Лешие холмы. Рядом с ними устроился маленький домик из двух комнат с кухней для дежурного персонала. Но дежурили возле Леших холмов пока только регистрирующие приборы, за которыми раз в три дня приезжали техники, чтобы снять показания и забрать ленты самописцев. И первые же результаты привели Тесла в неописуемый восторг — была определена периодичность выбросов энергии, её направление и, самое главное, пожалуй, примерный уровень мощности. После первой расшифровки Тесла, приобняв Пантюшина за плечи, взволнованным голосом говорил:

— Андрюша! Это что-то невероятное! Такого я просто не ожидал. По моим расчетам нужно ещё совсем немного, чтобы пробить пространственный барьер. Понимаете, моя установка, которую я оставил в Америке, не дотягивала даже до трети нужной мощности. А это было самое мощное из того, что можно было построить. Новая установка, которую мы заканчиваем в Петрозаводске, даст примерно половину. А тут вот оно, почти то, что нужно. Вы понимаете?! Ещё немного и мы поймём, как можно получать энергию из самого пространства. Собирать и накапливать энергию мы с Вами уже умеем, но когда научимся её получать… Мне даже трудно представить себе возможности, которые тогда перед нами откроются.