Союз нерушимый

— Хм. Как я понимаю, продолжения не будет? Молодец, капитан! Дуй в том же духе. Значит, пакет я тебе передаю со спокойной совестью. Это распоряжения о твоих дальнейших действиях, принято вчера по каналу спецсвязи. По прочтении уничтожить, ясно?

— Так точно, товарищ комкор. Дополнительно и устно ничего не передали?

— Передали, что на месте Вас встретят старые знакомые, чтобы это ни значило.

— Спасибо, товарищ комкор! Старые знакомые всегда хорошо. Разрешите идти?

— Идите, товарищ капитан. И успеха Вам и вашим людям.

Подходя к домику, в котором расположились его бойцы и во дворе которого были видны накрытые маскировочной сеткой автомобили, Слащёв издалека услышал раскаты хохота. Причину веселья он понял сразу, когда увидел, что Онищенко и Щербатый изображают «петушиные бои». Достающий Онищенко до подбородка Щербатый, заложив руки за спину, пытался боднуть того плечом в грудь. В свою очередь Онищенко, сдвинув пилотку на самый лоб, отталкивал нападающего грудью. При этом Щербатый почему-то громко кудахтал. Чем и вызывал, судя по всему, хохот обступивших «дерущихся» со всех сторон бойцов отряда и десантников. С удивлением среди собравшихся Слащёв разглядел несколько красных турецких фесок. Старшина Григорьев, до этого наблюдавший за представлением с низкого крыльца дома, увидев подходившего командира, во всю свою луженую глотку рявкнул:

— Отряд! Становись!

И, буквально через минуту:

— Равняйсь, смирно! Товарищ командир, личный состав отдыхает после выполнения задания.

— Здравствуйте, товарищи бойцы! Вольно. Разойдись; — поприветствовал выстроившихся вдоль низкого увала бойцов Слащёв; — Старшина, кто победил в сражении?

— Ничья, товарищ командир. Щербатый Онищенко затюкал, только тот же в ответ и не клюнул ни разу. А если бы клюнул, то наш петушок гребешка бы лишился. Так что — ничья.

— Стало быть, победила дружба. Это правильно. Как с довольствием, старшина?

— Порядок, товарищ командир. Прыгуны тут уже сутки квартируют, кухню организовали. Нас взяли прицепом, поэтому на ужин будет горячее. Сказали какой-то полов и эта, как её, сурпа. Я узнавал — говорят, что сытная пища. Не врут?

— Не врут, старшина, я пробовал. Только скажи бойцам, чтобы ели горячим и запивали только горячим. Чаем или компотом, что там у тебя в запасе? А то такой колтун в животе образуется, что только шомполом прочистить можно будет.

Хлопнув озадачившегося старшину по плечу, Слащёв прошел в глинобитный дом, где его встретили замполит и командиры групп.

— Ну, что, отцы — командиры. Как настроение, как состояние организма?

— Организм водки требует, а у нас воздержание; — ворчливо ответил Блюхер, — лучше расскажи, как полковника передал.

— Да нечего там рассказывать. Сдал — принял, опись — протокол; — кстати вспомнилась фраза из фильма его «прошлого», — Тебе он, между прочим, велел кланяться и обещал ихнюю красную шапку прислать. На память за коньяк в кофе. А то, говорит, ходит как босяк — ни тебе халата, ни шапки приличной. Срамота, одним словом. Всё, посмеялись, и хватит, нам ещё всю ночь кататься. Всем отдыхать, кроме нас с комиссаром.

— А я? — непонимающе — удивлённо спросил Архипов, незаметно выдвинувшийся на роль начальника штаба.

— А тебе всю ночь баранку крутить. Иди спи, мы с комиссаром только хвосты подчистим, да оглядимся на местности, в твой огород не полезем. Если что надумаем — разбудим.

Встреча со старыми знакомыми оказалась не только приятной, но и полезной. Слащёв с первых слов Батова понял, что взаимодействовать им предстоит с орлами Риттера, только на самом деле никакого взаимодействия не получилось — немцы имели свою задачу, не менее серьёзную, чем отряд Слащёва. Неофициальная часть встречи, включающая обязательное зубоскальство, тычки кулаками и похлопывания по плечу, закончилась ритуальным распитием компота, к которому немцев пристрастил отрядный повар Фатыхов. Что добавлял в смесь из сухофруктов и из чего её составлял улыбчивый таджик, было загадкой только для немцев, чей продуманный рацион блюда под названием «компот» не предусматривал, но на их радость запасливый Григорьев всегда имел пару — тройку «лишних» брикетов, которые и перекочевали в ранец фельдфебеля Нишке. То, что с группой Риттера придётся встречаться, было понятно ещё в Москве, где Слащёв получал задачу: если отряду предстоит брать под контроль бывший немецкий «Гебен», то кто может лучше знать его внутреннее устройство, кроме немцев, которые его строили? Александр только надеялся, что удастся снова поработать вместе с Риттером, но воля командования редко даёт возможность простым офицерам удовлетворить все свои хотения и желания. Как говорится — «дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону». А умение подчиниться приказу, не смотря на все свои желания и хотения, есть качество по-настоящему свободного человека. Так-то вот. Очень неожиданным для Слащёва оказался переданный Риттером с чисто немецкой торжественностью привет от доктора Хаусхофера, с пожеланием «щадить умную голову».

— Болеет старик. Но тебя вспомнил и просил поберечься. Ты уж не подведи.