Союз нерушимый

Странные иногда воспоминания лезут в голову, пока летишь на самолете из Москвы во Владивосток. Даже если это комфортабельный ПБ. Нет бы о любимой девушке думать, с которой уже почти три месяца не виделся, а почему-то вспоминается «командировка» трехгодичной давности. И живо так вспоминается, словно вчера всё было. Как документальное кино, где ты не только главный актер, но и закадровым голосом текст читаешь. Про себя и вместо себя. «Да-а-а, Александр Яковлевич, не демократ ты, не демократ. Нет в тебе понимания «общечеловеческих» ценностей. Ни тогда не было, ни сейчас не образовалось. О чем думаешь и что вспоминаешь? Как там заморские «учителя» говорят — «нет ничего более важного, чем личные «чуйства»»? А вот хрен вам! Если кровь и душа здоровые, без гнильцы, зараза «общечеловеков» к ним не пристанет. Сразу не пристанет. Но если постепенно, с оглядочкой, с плачем о «невинных жертвах» и «загубленных свободах», то со временем и здоровый организм заразить можно. Особенно, если сами доктора больны. Ведь сколько лет шестидерасты впрыскивали в народ отраву западной свободы и либерализма? Без малого полвека. И добились своего, пусть и не полностью. Иначе, почему мы здесь? Стоп, хватит, надо о деле думать». Слащёв посмотрел на сладко дремавшего в соседнем кресле Кожевникова, командира подрывников. Выражение лица у этого мастера, способного поднять на воздух всё, что имеет свойство взрываться, гореть и просто ломаться, иными словами всё, было каким-то детским. За последний год он отрастил себе усы, «для солидности» как он сам говорил. Солидности, правда, не особо прибавилось, но хотя бы по утрам под носом бритвой скрести не нужно. Не любил, почему-то, этого дела кудесник взрывотехники, за что и получал постоянно головомойки от командира. «Ну, уж теперь-то, друг ситный, ты у меня по три раза в день бриться будешь. Потому как китайцы голомордые, борода у них плохо растет. А с той, которая вырастает, они на козлов похожи и заработать такое прозвище от бойцов — себе дороже, потом не скоро отмоешься. Усы, кстати, тоже прикажу сбрить, потому, как и не усы у тебя, а одно недоразумение. Вот интересно, какому «мудрецу» пришло в голову нас китайцами сделать? Не бывает, пока, по крайней мере, таких рослых китайцев. А фамилии?! «Сунь» чего-то куда-то и «вынь сухим». Но всё равно лучше, чем «шире хари», если бы в японцев заделались. А, ладно, всё разнообразие — «господином Дулзурой» побывал, теперь побуду «господином Сунь Яо Баном». И если какая зараза попробует посмеяться потом, дам в ухо и не посмотрю, что это Егоров»!

Едва только самолет приземлился в столице Приморья, на плечи свалилось столько забот и хлопот, что, казалось, продохнуть не было возможности — тут согласовать, там решить, с этими договориться. Только Кожевников, казалось, блаженствовал. Он либо валялся на койке в гостинице при Доме офицеров, либо пропадал на полигоне в одной удаленной от Владивостока бухте. Суета закончилась, когда в кабинете начальника Владивостокского гарнизона нарисовались два незаметных японца. А еще через пару дней небольшой караван контрабандистов под присмотром пограничников переправился через Амур и, взвалив на плечи, раскачивающиеся на коромыслах тюки, двинулся вглубь китайской территории. Путь каравану предстоял неблизкий — в обход северной зоны японского контроля к побережью Желтого моря и далее на юг. В этом караване, даже при взгляде со стороны, выделялись два необычайно высоких китайца в широких соломенных шляпах.