Союз и Довлатов (подробно и приблизительно)

Вряд ли Ефимова прельстила лекционная программа. Скорее, его привлекло то, что не проговаривалось, но подразумевалось. Помимо образовательной части, курсы предназначались для сокращения дистанции между перспективными провинциальными авторами и столичными «литературными ресурсами»: журналами, издательствами. Поступление на ВЛК свидетельствовало, что Ефимов понимал, что его литературная карьера движется по нисходящей траектории. Быстрый старт, издание романа, а потом потеря темпа. Столичные издания им не интересовались, книги продолжали выходить, но лишь под маркой «Детская литература». Роман «Зрелища» сгинул в издательских тенетах. «Горожане» существовали лишь как воспоминание о неудавшемся проекте. Нужно было как-то напомнить о себе, возобновить или наладить связи со столичным миром. Поэтому:

Я с благодарностью принял предложение и в сентябре 1971 года вселился в просторную комнату на последнем этаже стандартного здания на улице Добролюбова.

Отметим некоторую синхронность. Ровно через год Довлатов также уезжает из Ленинграда. Правда никто не собирался ему выплачивать полторы сотни рублей, обеспечивать бесплатным жильем и показывать запретные иностранные фильмы. Довлатов желал одного – издать, наконец, свою книгу. Ефимов поехал «ускорять» карьеру. Оба были недовольны тем, что у них было на тот момент.

О результатах «учебы» Ефимова я еще скажу. А теперь вернемся к картам. Ефимов приезжал в Таллин на чемпионат страны по бриджу и мог встретиться там с Довлатовым. Он и встречался, хотя в его воспоминаниях свидание не нашло отражения. А вот воспоминания Тамары Зибуновой восполняют досадный пробел:

Первый раз был с молодой дамой. У него был номер в «Виру». Самой престижной таллинской гостиницы по тем временам. Даму поселил к нам. Поэтому и ночевал у нас. Одновременно у нас гостил Саня Лурье.

Оставим «житейские мелочи» и обратим внимание на реакцию Довлатова, встретившегося со «старым товарищем». Снова воспоминания Тамары Зибуновой:

И Сергей, и Лурье в присутствии Игоря за столом вели себя так, как будто перед ними Лев Толстой. А они жалкие никчемные литераторы. И Игорь это принимал. И даже поощрял. Я была в бешенстве от такой наглости в моем доме! Сережа, вызвав меня на кухню, умолял меня не выступать. Говорил, что я что-то недопонимаю. Игорь великолепный писатель. Мне было невыносимо воспринимать эту атмосферу за моим же столом.

Это не веселая пьянка с модником Уфляндом. Ефимов – живое напоминание о положении Довлатова в литературном Ленинграде. Как помните, на вечеринках у Ефимовых место Довлатова в конце стола – среди «черной публики». Изменились время и место. Отношение осталось тем же самым. В чем причина подобного постоянства? Известное высказывание Фицджеральда о том, что «очень богатые люди не похожи на нас с вами» можно перенести на отношение Довлатова к печатающимся авторам. Богатство приходит не только вследствие трудолюбия и знания рынка. Существует таинственная врожденная связь с деньгами, они сами выбирают того, к кому придут. Таким богачом в глазах Довлатова и был Ефимов. Ранние публикации, членство в СП в неполные двадцать восемь лет. Даже выход детских книг Ефимова не изменяет отношения. Вспомним, что в письме к Эре Коробовой, перечисляя детских авторов, Довлатов не называет автора «Тимоши». Это так, всего лишь литературная халтурка для поддержания финансов. Серьезный и немногословный Ефимов обещает и делает нечто большое – настоящую литературу. Отсутствие проблем с алкоголем и уверенность в себе – патологическом счастливце, завершают, венчают образ «великолепного писателя». Не вызывает сомнения, что Ефимову льстило подобное отношение. Он попросту был с ним согласен.