Сойка-пересмешница

После нескольких попыток заснуть, прерываемых ужасающими кошмарами, я бросаю эту затею. Просто лежу спокойно и притворяюсь спящей, если кто-нибудь заходит меня проверить. Утром я выписываюсь из больницы, и врачи советуют поменьше волноваться. Крессида просит меня записать несколько реплик для нового промо с Сойкой-пересмешницей. В обед я по-прежнему жду, что люди заговорят о вчерашнем выступлении Пита, но все молчат. Ведь кто-то должен был видеть это, кроме нас с Финником.

По расписанию сейчас у меня тренировка, но Гейла оправили с Бити — работать над созданием какого-то оружия или чего-то вроде того, поэтому мне разрешают взять с собой в лес Финника. Для отвода глаз мы некоторое время бродим поблизости, а затем закапываем наши коммуникаторы под кустом. Отойдя на безопасное расстояние, мы усаживаемся, чтобы обсудить трансляцию с Питом.

— Я ни единого слова об этом не слышал. Тебе никто ничего не рассказывал? — интересуется Финник.

Я качаю головой. Он ненадолго замолкает, затем спрашивает: — Даже Гейл?

Я цепляюсь за последнюю надежду, что, возможно, Гейл, и правда, ничего не знает о послании Пита. Но что-то убеждает меня в обратном.

— Может, он просто ждет подходящего момента, чтобы рассказать тебе?

— Может быть, — отвечаю я.

Мы сидим в абсолютной тишине так долго, что даже кролик осмелел и оказался в пределах досягаемости. Я пронзаю его стрелой, а Финник оттаскивает к забору.

На ужин сегодня рубленая тушеная оленина. После еды Гейл провожает меня до Отсека Е. Когда я спрашиваю его, что здесь происходит, он снова ничего не говорит о Пите. Как только мама с сестрой уснули, я вытаскиваю жемчужину из ящика комода и, зажав ее в руке, вторую бессонную ночь провожу, прокручивая в голове слова Пита.

"Спроси себя, доверяешь ли ты людям, с которыми работаешь? Знаешь ли ты, что происходит на самом деле? И если нет… выясни".

Выясни. Что? У кого? И как Пит может знать что-то кроме того, что ему говорят в Капитолии? Это всего-навсего их промо. Стремление вызвать как можно Больше шумихи. Но если Плутарх думает, что все это лишь стратегия Капитолия, почему он не сказал мне? Почему нас с Финником не посвятили в это?

Но вся эта полемика скрывает истинную причину моего беспокойства: Пит. Что они сделали с ним? И что они делают с ним прямо сейчас? Очевидно, Сноу не купился на то, что мы с Питом ничего не знали о восстании. Теперь, когда я взяла на себя роль Сойки-пересмешницы, его подозрения укрепились. Пит может лишь гадать о тактике повстанцев и сочинять истории, чтобы рассказывать их своим мучителям. Однако, как только вся эта ложь раскроется, его жестоко накажут. Ему, должно быть, кажется, что я его бросила. В своем первом интервью он пытался защитить меня и от Капитолия, и от повстанцев, а я не только не справилась с задачей защитить его, но и навлекла на него еще большие беды.

Наступает утро. Я прикладываю руку к стене и затуманенным взглядом изучаю свое расписание. Сразу после завтрака у меня назначена Съемка. В столовой, забирая свои хлопья с молоком и толченую свеклу, я замечаю коммуникатор на запястье Гейла.

— Когда это тебе вернули его, Солдат Хоторн? — спрашиваю я.

— Вчера. Они решили, что, если я отправлюсь с тобой на поле сражения, это может послужить запасным способом связи, — отвечает Гейл.

Мне никто никогда не предлагал коммуникатор. Интересно, а если я попрошу, они дадут?

— Ну, думаю, хотя бы один из нас должен быть доступным, — говорю я едва не срывающимся голосом.

— Что это значит? — недоумевает он.

— Ничего. Просто повторяю твои слова, — отвечаю я ему. — И совершенно согласна, что этим доступным должен быть ты. Я просто надеюсь, что по-прежнему имею доступ к тебе.

Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, насколько зла яна Гейла. Что я ни на секунду не поверю, будто он не видел промо с Питом. Что я чувствую себя преданной от того, что он не рассказал мне об этом. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы он мог уловить мое настроение и догадаться о его причинах.

— Китнисс…, - начинает он. В его голосе чувствуется признание вины.

Я хватаю свой поднос, направляюсь в зону хранения продуктов и с грохотом швыряю свои тарелки в мойку. К тому времени как я оказываюсь в коридоре, он догоняет меня.

— Почему ты ничего не сказала? — спрашивает он, хватая меня за руку.

— Я? — выдергиваю я свою руку. — Почему ты не сказал мне, Гейл? А я, между прочим, спрашивала тебя вчера вечером о том, что происходит!

— Прости. Хорошо? Я не знал, что делать. Я хотел сказать тебе, но все боялись, что ты расстроишься, увидев это промо, — оправдывается он.

— Они были правы. Я расстроилась. Но еще больше я расстроена тем, что ты врешь мне ради Койн, — В этот момент его коммуникатор подал сигнал. — А вот и она. Лучше поспеши. Тебе есть, что ей рассказать.