Сойка-говорун (СИ)

— А как им не сдавать, — я едва сдерживаю рвущийся наружу крик. — Знаешь, что произошло вчера? — и я подробно пересказываю мой разговор с Плутархом Хевенсби.

Катон с каждым предложением мрачнеет.

— Дело дрянь.

— Еще какая, — опираюсь спиной в стену. — Мне иногда кажется, что от паранойи я сойду с ума, — грустно улыбаюсь.

— Не говори ерунды, им это и нужно, — строго произносит Катон. — Вот что, наверное, мне действительно стоит перестать искать с тобой встреч. До конца Игр.

— Наконец-то дошло, — говорю я. Но мой голос прозвучал нетвердо, неуверенно… Грустно?

— Я знаю, что ты, как и я, будешь скучать — да уж, весьма проницательно.

— Ничего, переживу как-нибудь, — пытаюсь отшутиться я. Катон подходит ближе и упирается руками в стену по бокам от меня.

— Ты…

Я не успеваю договорить, как он целует меня в уголок рта.

— С ума сошел? — шиплю я.

Вместо ответа обхватывает меня за талию и целует в губы. Сказать, что я опешила — ничего не сказать. Такой гаммы чувств, я еще не испытывала. Пребывая в полном оцепенении, я не сразу реагирую на происходящее. Оттолкнуть его? Ударить? Или поддаться столь приятному ощущению? Но здравый смысл покинул меня полностью, и я, вцепившись ему в плечи, робко отвечаю на поцелуй.

В этот момент произошло странное. Вспышка в голове, будто меня огрели чем-то тяжелым. Едва сдержав крик, я обхватываю голову руками, оседаю на пол. Даже зажмурившись, я вижу, как моя жизнь будто в быстрой перемотке откатывается назад, к 74-м Голодным играм. В тот момент, когда я ушла на пир и вплоть до прощального поцелуя с Катоном и моей «смерти». Кажется, прошла вечность, как я упала на пол. Чувствую, как Катон поднимает меня ноги.

— Мирта, ты слышишь меня?

— Да… да, слышу, — голова пульсирует и вот-вот взорвется. — Что это было?

— Ты тоже почувствовала? Мне будто голову разрубили на части.

— Я снова видела наши Игры. Только теперь все было реально наяву… Не знаю, как объяснить.

— Я понял, — Катон вытирает пот со лба. — Кажется мы здорово пошумели. Мне надо идти.

— Хорошо, — бубню я, все еще находясь в наваждении.

— Ты заметила, то мы с тобой целуемся всегда при каких-то неудобных обстоятельствах? — он грустно улыбается и тихо выходит за дверь. Я какое-то время неподвижно стою в прихожей, прислушиваясь, не выходит ли кто. Потом тихонько возвращаюсь в свою комнату. Выпиваю таблетку и, открыв окно, закуриваю.

Я уже видела этот момент на кассете, но сейчас ощущения были иными. Когда я смотрела запись, это все выглядело так, будто мне со стороны рассказывали о происходящих со мной событиях. Сейчас же я чувствовала, что я реально в них участвую. Все мои действия обрели причину. Я пошла на пир ради убийства Двенадцатой, это для меня было важнее, чем получить подарок. И поцеловала я Катона не только потому, то это мой последний шанс, я действительно хотела поцеловать его. Неужели я все-таки поддалась этому запретному чувству первой влюбленности? Как банально: пятнадцатилетняя девочка влюбилась в красавчика. Стоп, влюбилась? Нет, тогда он мне просто понравился. А сейчас что? Тушу окурок и падаю на кровать.

Не хватало мне очутиться в сети собственных чувств.

***

Весь следующий день трибуты проводят вместе со стилистами, которые готовят их к интервью. Делают прическу, макияж, примеряют наряды. До вечера я зависаю в смотровом зале вместе с Джоанной Мейсон. Она делится со мной своими успехами, я же ей рассказываю, что во время интервью зрителей будет ждать небольшое юмористическое шоу.

За завтраком я рассказала, что услышала от Катона, сказав, что узнала все сама. Как выяснилось, Розали и Максвелл за пару дней тренировок достаточно много выведали у Первых. В том числе, и разные темные секреты. Я сказала им воспользоваться этим, но на интервью преподать все в шутливой форме, не уточняя, кому они принадлежат. Как минимум, у Розали точно получится как следует пройтись по Первым.

Чуть позже к нам присоединяется Кашмира. Джоанне хватает мозгов не проболтаться ей о моем плане. Прекрасная блондинка поддерживает с нами беседу. Надо же, какая двуличная дрянь! Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого.

К вечеру небольшая площадь напротив Тренировочного центра наполняется людьми, которым посчастливится вживую увидеть трибутов и послушать их. В честь такого события я даже меняю свою менторскую форму на более свободный и яркий наряд. Лесли тоже разодевается в пух и прах. В этот раз стилисты поработали отлично: Максвелл одет в простой темно-серый костюм-тройку, где единственным ярким пятнышком является красная роза в петлице. Розали же одели в серебряное платье, которое будто состоит из кусков стекла. Отлично, стилисты смогли уловить нужные образы. Не зря я распиналась перед ними утром.

Я провожаю ребят ко всем остальным, напоследок напомнив им о нашем маленьком плане. Стилисты занимают места в первом ряду, я уже сажусь рядом с Джоанной, которая, судя по всему, в этот вечер не будет обделена вниманием. Еще бы, прозрачные платья всегда притягивают взгляды.