Соглядатай

Адам ждал Марго в подземном депо полицейского управления. Из-за бинтов его футболка туго натянулась на груди. Марго двинулась было к нему, но остановилась — ребенок толкнул в живот. На обтянутых пластиком столах были выложены для анализа пронумерованные предметы из чулана Филипа Кронстедта.

Подошел коллега, сказал что-то лестное Адаму и удалился к лифтам.

В ярком свете усталое лицо Адама с темной тенью щетины выглядело почти прозрачным.

Позади него как будто происходила опись имущества Филипа. На первом столе лежали позолоченная спинка кровати, деревянный ящик с накрахмаленными льняными простынями, потертые книги и три пары спортивных туфель.

— Ну как ты? — спросила Марго, подойдя к Адаму.

— Легко отделался. — Он положил руку на ребра. — Правда, не могу избавиться от мысли: если бы она чуть сместила дуло, быть бы мне покойником. Три миллиметра влево — и привет.

— Вам нельзя было соваться в подвал без подкрепления.

— Именно так я и рассуждал… но я не сразу понял, что Йона развалина, он упал, упал прямо на пол и выронил пистолет.

— Ему нечего было там делать.

— Все пошло к черту, — кивнул Адам. — Начнется внутреннее расследование… это ясно, я же ранен… вероятно, оно уйдет в отдел прокуратуры по делам полицейских, так что нам надо кое-что обговорить.

Марго рассматривала выцветшую школьную схему женской анатомии. Глаза на плакате были закрашены синим мелом.

— Но без Йоны мы не взяли бы Филипа Кронстедта, — заметила она.

— Я взял Филипа, это я его взял, Йона валялся на полу…

Слепящий свет люминесцентных ламп и ламп для фотоувеличителя бликовал на пластике стола между предметами. Марго остановилась перед тремя видеокамерами с разбитыми линзами. Камеры в защитной пленке лежали в просторной картонной коробке.

— Уже сравнивали записи с камер Филипа с записями, на которых были жертвы? — спросила Марго.

— Думаю, да.

— А украшений для языка или фарфоровой косули не нашли?

— Найдем, — улыбнулся Адам. — Это просто вещи из чулана. Спешить некуда, самое главное сделано, мы его взяли.

Они прошли мимо горстки раскрашенных от руки оловянных солдатиков, и Марго подумала, что остаток фарфоровой фигурки и украшение с Сатурном здесь, поскольку на момент преступления Филип жил в подвале.

— Насколько мы уверены, что убийца он? — спросила она.

— Сейчас его оперируют в Каролинской больнице, но, когда он придет в себя, он признается.

— Ты поставил там охрану?

— Ему прострелили грудную клетку, легкое разорвано. Едва ли его нужно сторожить.

— И все же поставь охрану.

Штук двадцать полароидных снимков, на всех — молодые женщины с обнаженной грудью, лежали в маленькой пластиковой папке.

— Когда поднимемся — поставлю, если тебе так спокойнее, — пообещал Адам.

— Я говорила с Йоной в больнице. Он, похоже, считает Филипа невиновным в убийствах и…

— Черт возьми, — перебил Адам, раздраженно улыбаясь. — Я взял Йону с собой, потому что пожалел его, это была ошибка, и я не собираюсь ее повторять. Мы не можем позволить ему играть в полицейского.

— Я согласна, — быстро сказала Марго.

— Он опозорился и больше близко не подойдет к расследованию.

— Я только хотела сказать, что назначить Кронстедта виновным — просто и наивно, — спокойно заметила Марго и двинулась дальше вдоль стола.

— Филип уже готов был признаться, когда в него выстрелили, он рассказал, что пробрался к окнам Марии Карлссон. — Адам, улыбаясь, повернулся к ней. — У него нет алиби на вечера убийств, он легко приходит в ярость, параноик и совершенно чокнулся на камерах слежения и шпионаже…

— Я знаю, но…

— Он заперся с двумя женщинами. Видела бы ты это! Он держал их на привязи, на стальном тросе.

Глаза Адама, ввалившиеся от недосыпа, странно блестели, щеки раскраснелись.

Адам замолк и задержал дыхание, оперся костяшками пальцев о стол и закрыл глаза.

Страшные, тревожные воспоминания прошлой ночи качнулись, как тяжелый маятник. Адам вспомнил, как звенело в ушах после последнего выстрела, как кровь ползла по боку и затекала под джинсы, когда он разоружал Софию.

Вспомнил большую собаку, которая пыталась повалить и разорвать его, и оргию в отеле «Биргер Ярл», секс без презерватива с незнакомой женщиной.

На глаза навернулись слезы, когда он подумал, насколько мало контролирует происходящее, как мало знает самого себя.

Ему вдруг отчаянно захотелось домой, к жене, заползти в теплую постель к Катрине, к запаху ее крема для рук, к ее таким некрасивым носкам, которые она надевала на ночь, к родинкам, которые образовывали у нее на спине почти что Большой Ковш.

Марго прошла мимо патефона и остановилась перед украшениями, разложенными на картонке. Она вынула ручку и ее концом подвигала потемневшие серебряные кольца, брошки, оборванные цепочки и кресты. Подцепила ручкой брелок в форме сердечка — и тут у нее зазвонил телефон.

Сердечко скользнуло назад, на картонку. Марго взяла телефон и назвалась.

Что-то в ее голосе заставило Адама повернуться к ней.

Марго потом вспоминала этот момент — как они стояли в ярком свете среди вещей, принадлежавших Филипу, и как стук ее сердца на мгновение заглушил все остальные звуки.

— Что? — спросил Адам.