Соглядатай

Оба помолчали. Джеки стояла посреди комнаты; она чувствовала запах Эрика — запах свежей рубашки и лосьона после бритья с теплыми древесными нотками. Лицо Джеки было серьезно; она завернулась в вязаную кофту, словно замерзла, и спросила:

— Хотите бокал вина?

Глава 35

Эрик и Джеки сидели друг напротив друга за кухонным столом; Джеки выставила на стол вино, бокалы и хлеб.

— Ты всегда носишь темные очки? — спросил Эрик.

— У меня чувствительность к свету. Я ничего не вижу, но от света мне страшно больно.

— Здесь почти совсем темно. Горит только лампочка за шторой.

— Хочешь, чтобы я сняла очки?

— Да, — признался Эрик.

Джеки отломила немного хлеба и стала медленно жевать, словно обдумывая просьбу.

— Ты всегда была слепой? — спросил Эрик.

— Я родилась с пигментным ретинитом, в самом раннем детстве видела сносно, но к пяти годам ослепла.

— Тебя совсем не лечили?

— Давали витамин А, но… — Джеки замолчала и сняла очки. Глаза у нее оказались небесно-голубые, как у дочери.

— У тебя красивые глаза, — тихо сказал Эрик.

Странно было не встречаться с ней взглядом, хотя они смотрели в упор друг на друга. Джеки улыбнулась и почти опустила веки.

— А слепые могут бояться темноты? — спросил Эрик.

— В темноте слепой — король, — сказала Джеки, словно цитируя кого-то. — Но страшно споткнуться, упасть, заблудиться…

— Понимаю.

— А сегодня днем я поняла, что кто-то смотрит на меня через окно спальни, — сказала она с коротким смешком.

— Правда?

— Ты знаешь, оконное стекло для слепых — странная вещь… окно — оно как стена, прохладная гладкая стена… Конечно, я знаю, что вы можете смотреть через окно, словно его не существует… Так что я научилась задергивать шторы, но в то же время не всегда знаешь…

— Вот я смотрю на тебя сейчас — разумеется, смотрю, но я хочу сказать: когда ты знаешь, что на тебя смотрят, — тебе это просто неприятно?

— Это… немного напрягает. — Джеки коротко улыбнулась.

— Вы с отцом Мадлен не живете вместе?

— Отец Мадде был… все неважно кончилось.

— А именно?

— У него были проблемы… Потом уже я узнала, что он обращался за психиатрической помощью, но ему отказали.

— Печально, — заметил Эрик.

— Особенно для нас…

Джеки покачала головой, отпила вина, стерла каплю с губы и поставила бокал на стол.

— Слепота бывает не только физическая, — сказала она. — Он был моим преподавателем в музыкальном училище, и я не понимала, что он болен, пока не забеременела. Он без конца твердил, что это не его ребенок, обзывал меня последними словами, хотел заставить сделать аборт, говорил, что представляет себе, как толкает меня под поезд метро…

— Надо было заявить на него.

— Да, но я не решилась.

— А дальше?

— Однажды я просто посадила Мадде в коляску и уехала к своей сестре в Упсалу.

— Уехала в Упсалу?

— Я радовалась, что худшее позади — и всё. Но для Мадде… Трудно понять, как отчаянно может скучать ребенок. В какие фантазии и мудреные мысли он погружается, чтобы объяснить себе, почему папа больше не приходит…

— Отсутствующие отцы…

— Когда Мадде было почти четыре, она однажды ответила на телефонный звонок, а в трубке оказался он… Мадде так обрадовалась, сказала, что он обещал прийти на ее день рождения, принести щенка…

У Джеки задрожали губы, и она замолчала. Эрик подлил ей и себе вина, подвинул ее руку к бокалу, почувствовал ее тепло.

— Но ты же не отсутствующий отец? — спросила она.

— Нет, я не из таких… но когда Беньямин был маленьким, у меня случились проблемы из-за лекарств, и немалые, — честно ответил Эрик.

— А мама?

— Мы с Симоне были женаты почти двадцать лет…

— Почему вы развелись?

— Она встретила одного датского архитектора. Я не порицаю ее, мне самому нравится Йон… И я, на самом деле, рад за нее.

— В это я не верю, — улыбнулась Джеки.

Эрик рассмеялся:

— Иногда люди просто притворяются взрослыми, выполняют обязанности, говорят по-взрослому…

Он подумал про Симоне, про развод — она вернула кольца друг другу, взяли назад свои обещания. Потом была вечеринка, разводный торт и разводный вальс.

— А ты встречался потом с кем-нибудь? — тихо спросила Джеки.

— У меня было несколько связей после развода, — признался Эрик. — Я встретил одну женщину в спортзале и…

— Ты ходишь в спортзал?

— Видела бы ты мои мускулы, — пошутил он.

— Кто она была?

— Мария… у нас ничего не вышло, она оказалась сложновата для меня.

— Но ты не спал со своим преподавателем?

— Нет, — рассмеялся Эрик, — но ты близка к истине. Я угодил в постель к своей коллеге.

— Ай-ай.

— Да ничего страшного… Мы были пьяны, я — после развода, поникший… а они с мужем были в размолвке, не Бог весть что… Нелли потрясающая, но я бы ни за что не хотел жить с ней.

— А пациенты?

— Бывает, что увлекаешься, — не стал скрывать Эрик. — От этого не уйдешь, ситуация же интимная… но влечение и соблазн — это для пациента только способ избежать боли.

Он вспомнил, как Сандра посреди беседы замолкала и начинала трогать свое умное, красивое лицо кончиками пальцев, а зеленые, как лес, глаза при этом наливались слезами. Она хотела, чтобы Эрик обнял ее, и, когда он сделал это, она обмякла в его руках, словно они занимались любовью.