Соглядатай

Надвинув шапку на глаза и опустив голову, Эрик прошел по мосту в Сиккле, обогнул зеленеющий Хаммарбюбакен, где Беньямин когда-то учился кататься на горных лыжах, и углубился в лес.

Передвигаться по Стокгольму и ни разу не попасть под камеру видеонаблюдения практически невозможно. Есть камеры, отмечающие скорость, вдоль трасс, камеры контроля в пунктах оплаты, камеры, что следят за безопасностью движения на перекрестках, в автомобильных туннелях и на мостах. Даже в магазинах, поездах, автобусах, на паромах и в такси установлены камеры. Круглые сутки идет запись на каждой станции автозаправки, на каждой парковке, в порту, в терминалах, на вокзалах и перронах. Банки, склады, торговые центры, галереи, площади, оживленные улицы, посольства, полицейские участки, тюрьмы, больницы и пожарные части находятся под наблюдением.

Эрик выбился из сил, мозоли на ногах лопнули. Он брел по лесу вниз, к Бьёркхагену.

Небо уже начинало темнеть. Ощущая дрожь в ногах, Эрик остановился в маленьком парке позади дома, где жил его старый пациент, Нестор.

По гравийной дорожке Эрик дошел до деревянной двери с потемневшей латунной щелью для писем. Эрик подумал, что фасад напоминает цветом мокрую пенорезину.

Окно кухни на нижнем этаже светилось.

С улицы просматривалась и гостиная. Эрик перешел к соседнему окну и увидел Нестора — тот сидел в кресле.

В остальном квартира казалась пустой.

У Эрика тряслись руки. Чувствуя, что он не в состоянии сделать больше ни шага, Эрик позвонил в дверь.

— Можно войти? — спросил он, как только Нестор открыл.

— Вот так неожиданность, — пробормотал Нестор. — Я сварю к-кофе.

Нестор впустил Эрика, запер дверь и скрылся в глубине квартиры. Эрик, кряхтя, снял ботинки, повесил измятый пиджак, ощутил запах собственного пота. Носки приклеились к стертым в кровь пяткам, отмороженные пальцы покалывало в тепле прихожей.

Эрик знал, что Нестор живет в этой квартире с детства. Потолки низкие, а дубовый паркет настолько изношен, что лак стерся. Везде безделушки в виде собак.

Эрик вошел в гостиную. Одна из диванных подушек облиняла до ниток, на низеньком столике — очки, кроссворд и большая статуэтка: гончие и мертвые фазаны.

На кухне Нестор выставил на стол чашки и полную тарелку печенья. На плите стояла сковорода с колбасой и картошкой.

— Ты говорил, что я могу попросить тебя об услуге, о чем угодно, — сказал Эрик, садясь за стол.

— Да, — важно кивнул Нестор.

— Я могу пожить здесь несколько дней?

— Здесь?

Скептическая мальчишеская улыбка появилась у Нестора на лице:

— Почему вдруг?

— Поссорился с подружкой, — солгал Эрик и сел.

— У тебя есть п-подружка?

— Да.

Нестор разлил кофе по чашкам и сказал, что в гостевой комнате есть застеленная кровать.

— Можно мне остатки картошки?

— Конечно, п-прошу прощения. — Нестор включил плиту.

— Подогревать не обязательно.

— Если не хочешь…

— Так вполне годится.

Нестор соскреб картошку с колбасой на тарелку и положил перед Эриком вилку с ножом, после чего уселся напротив.

— Значит, ты решился завести собаку? — спросил Эрик.

— Мне надо зарабатывать д-деньги. — Нестор поднял кофейную ложечку и тайком посмотрелся в нее.

— Разумеется, — пробормотал Эрик, принимаясь за еду.

— Я работаю там, в ц-церкви. — Нестор жестом указал на окно.

— В церкви? — Эрика пробрал озноб.

— Да… точнее, не в самой церкви, — улыбнулся Нестор и прикрыл рот рукой. — Я работаю на к-кладбище животных.

— Кладбище животных, — вежливо кивнул Эрик, рассматривая тонкие руки Нестора и желтоватую рубашку из полиэстера под безрукавкой.

Эрик доел все до крошки и теперь пил кофе, слушая рассказ Нестора о старейшем в Швеции кладбище домашних животных, расположенном на Юргордене. Оно возникло в девятнадцатом веке, когда писатель Август Бланш похоронил на том острове своего пса Неро.

— Я т-тебя утомил. — Нестор поднялся.

— Нет, я просто устал.

Нестор подошел к окну и посмотрел на улицу. Черные силуэты рисовались на фоне свинцового неба, деревья и кусты гнулись под ветром, то и дело менявшим направление.

— Скоро стемнеет, — прошептал Нестор своему отражению.

Две борзые стояли на подоконнике возле горшка с каким-то растением. Нестор украдкой коснулся собачьих головок.

— Можно зайти в ванную? — спросил Эрик.

Нестор через гостиную указал ему на дверь, прикрытую занавеской.

— Там бывшая швейцарская, но я пользуюсь этой дверью как запасным выходом, — пояснил он.

Ванная была до половины выложена кафелем, с глубокой ванной и занавеской в морских коньках. Эрик запер дверь и разделся.

— Красная зубная щетка — мамина, — крикнул из-за двери Нестор.

Эрик встал на заросший грибком коврик в облупленной ванне, принял душ и промыл раны. Поверх шкафчика над раковиной стояла коробка для лампочек. Из нее торчала разная губная помада и карандаш для глаз.

Когда Эрик вышел, Нестор поджидал его в прихожей. На морщинистом лице читалась тревога.

— Мне очень нужно к-кое о чем спросить… это насчет… — начал он.

— Насчет чего?

— Я… что мне делать, если моя новая с-собака умрет?

— Мы можем поговорить об этом завтра.

— Я п-покажу тебе гостевую комнату, — прошептал Нестор и отвернулся.