Сочинитель

— Добрый вечер, госпожа Даллет, извините за беспокойство, это вас из службы размещения беспокоят, — затараторил Обнорский на предложенном языке общения. — Простите, но мы бы хотели узнать — не изменились ли ваши планы относительно проживания в нашем отеле?

— Что? — Рахиль явно удивилась вопросу. — Я не понимаю, в чем проблема? Мой номер оплачен до пятнадцатого ноября и… В чем дело?

— Да-да, все верно, — Серегин вложил в свой голос максимум виноватой растерянности. — Но… У нас возникла маленькая проблема — четырнадцатого числа к нам приезжает большая делегация из Франции. Они несколько изменили время прибытия и… Мы оказались не совсем готовыми, свободных номеров недостаточно… Извините еще раз, просто мы вынуждены беспокоить клиентов — узнавать, не уезжает ли кто-то раньше…

— Нет, — холодно ответила госпожа Даллет. — Я не собираюсь выезжать до пятнадцатого точно, и кроме того мы договаривались, что в случае необходимости я могу продлить срок проживания…

— Да-да, — Обнорский закивал, как будто бы Рахиль могла его видеть. — Конечно, госпожа Даллет… Извините нас еще раз за беспокойство, это наши проблемы, просто мы оказались в такой ситуации, что на всякий случай вынуждены уточнять — не изменились ли планы наших клиентов… Вы знаете, у нас часто так бывает, что постояльцы уезжают и раньше, и позже первоначально оговоренной даты… Извините пожалуйста, всего доброго…

Положив трубку, Андрей шумно выдохнул и вытер вспотевшую ладонь о джинсы — теперь он точно знал, что Рахиль Даллет никуда не денется из гостиницы в течение по крайней мере еще четырех дней… Это давало Обнорскому небольшой временной «люфт»… А еще Андрей уверился в том, что зеленоглазая брюнетка — никакая не израильтянка, по крайней мере не природная, потому что интонации ее речи не соответствовали еврейским… Обнорский не очень хорошо знал иврит (хота этот язык входил в программу его обучения на востфаке), но языковые интонации чувствовал неплохо. Так вот — интонационный строй английской речи госпожи Даллет был очень близок к славянскому… Это, конечно, тоже еще ни о чем не говорило — в Израиле, как пел когда-то Высоцкий, «на четверть бывший наш народ». И все-таки…

* * *

Почти весь следующий день Серегин потратил на узнавание обстоятельств покушения на Антибиотика — информация Славы-Солдата подтвердилась лишь частично, довольно быстро Андрей выяснил, что никакой перестрелки на Среднеохтинском проспекте не было… До Никиты Обнорский дозвониться не смог, но зато ему удалось набиться на интервью к исполнявшему обязанности начальника РУОПа Серафиму Данииловичу Лейкину — и это было большой удачей… Тщеславный полковник, даже не понявший, что журналист «пробивает» его, рассказал Серегину очень много о задержанном киллере — имя Кораблева он все-таки умудрился не назвать, но зато сболтнул и про возраст старика, и про то, что тот разводит кроликов… С точки зрения Серафима Данииловича эти детали были не очень существенными, Обнорскому же впоследствии они весьма пригодились… А самое главное — Андрей понял, что в РУОПе начались мероприятия по розыску и задержанию заказчика — стало быть, задержанный исполнитель «потек»…

Когда Лейкин употребил слово «заказчик», Обнорский даже сам не понял, почему переспросил и уточнил пол нанимателя — наверное, снова интуиция сработала, «верхнее чутье»… А может быть, дело было в том, что в подсознании у него все время оставался образ странной израильтянки, носящей на груди фотографии двух людей, уничтоженных Антибиотиком… В июне Виктор Палыч убирает Челищева и Званцева, в ноябре пытаются убить его самого, и при этом в Питере неизвестно откуда и непонятно зачем возникает некая Рахиль Даллет, имеющая какое-то отношение к Белому и Черному Адвокатам…

Лейкин, конечно, не мог «просечь» всю сложную ассоциативную цепочку, побудившую Обнорского задать вопрос — о заказчике или о заказчице идет речь? Серафим Даниилович просто решил, что журналист «и так все сам знает» — и подтвердил, да, мол, есть такая версия, что нанимала женщина… Собственно, полковник даже не сказал этого впрямую, но его реакция на вопрос была слишком уж очевидной — тем более для Обнорского, умевшего улавливать очень тонкие нюансы… Для дальнейших логических построений Андрею потребовалось времени ровно столько, сколько он шел от кабинета Лейкина до 15-го отдела: с одной стороны, в «Европе» проживает странная женщина, имеющая отношение к Званцеву и Челищеву, уничтоженных Антибиотиком, с другой — есть информация, что покушение на Виктора Палыча организовала как раз женщина… Только дурак не обратил бы внимание на такое совпадение, а Серегин дураком не был… Подходя к дверям кабинета Кудасова, Андрей уже почти не сомневался в том, что Рахиль Даллет имела самое непосредственное отношение к несостоявшемуся покушению на Среднеохтинском, и ломал голову над тем, как проверить свои интуитивные догадки. Поговорить откровенно с Никитой? А что получится в результате этой откровенности?