Сочинитель

Тринадцатого ноября рабочий день в 15-ом отделе РУОПа начался рано — в 7.30 в кабинете уже вовсю работал Витя Савельев, заканчивая наносить цветными карандашами на лист ватмана схему расстановки «сил и средств», привлеченных для проведения «уличной» на Сенной. Витя специально пришел так рано, чтобы успеть занять стол, и, чтобы никто не мешал ему рисовать — все-таки маловат был тридцатиметровый кабинет для тридцати офицеров, тесно в нем было… Это только снаружи дом на Литейном кажется очень Большим, а те, кто в нем работают, знают, какой он на самом деле маленький и тесный… Хотя — опять же, для кого как — генералы-то сидели в очень даже просторных кабинетах, с кондиционерами, холодильниками и персональными сортирчиками… А опера — опера не баре, могут и потесниться, преодоление тягот и невзгод, как известно развивает фантазию и сообразительность… И вообще, золотое есть правило — если тебе что-то не нравится — давай, пиши рапорт…

Витя Савельев был человеком очень аккуратным и обладал, как писали в характеристиках, «высокой штабной культурой» — за что ему и поручали всегда вычерчивать разные схемы — никто лучше Вити не умел «поднимать в цвете» разные графики, планы и карты… Савельев любил расчерчивать схемы стоя, крутясь вокруг стола — он вообще не любил сидеть, когда Витя долго сидел, у него начинало ныть колено, зацепленное картечью из обреза в девяносто первом году… Схема получалась красивой — Савельев посмотрел на лист ватмана и, улыбнувшись, подумал, что нынешняя «уличная» превращается в настоящую войсковую операцию…

Смех смехом, а на самом-то деле Витя был не так уж и далек от истины, потому что планом предусматривалось непосредственное участие в «мероприятии» более ста человек.

Савельев, посвистывая, наносил на бумагу условные знаки, означавшие дислокацию групп — с особым старанием он изобразил место расположения девятой группы, которая должна была находиться в автомобиле «Жигули» седьмой модели на площадке непосредственно у магазина «Океан». Дело в том, что группа эта, согласно плану, состояла всего из двух человек — из самого Савельева и Наташи Карелиной. Вите и лейтенанту Карелиной предстояло изображать влюбленную парочку — учитывая то обстоятельство, что Натаха была девчонкой симпатичной, Савельев предвкушал приятные эмоции во время «уличной»…

…Кабинет постепенно наполнялся народом и Витя торопился закончить работу — каждый ведь норовил какую-нибудь шуточку отпустить, да и вообще — тяжело рисовать, когда мимо тебя ежеминутно кто-нибудь протискивается…

К приходу Кудасова схема была уже практически готова — Никита Никитич окинул «шедевр» взглядом и сдержанно похвалил Савельева. Витя польщено улыбнулся, посмотрел еще раз на лист, а потом предложил шефу:

— Никита Никитич, гляньте… Вот тут, у дома шестьдесят пять по каналу Грибоедова… Сюда бы еще одну группу — для надежности, уголок перекрыть, а?

Кудасов подумал немного и кивнул:

— Ладно… Ставь туда Лешку Семенова с его «вездеходом» и группу из трех человек — старшим Усачев будет… Давай, заканчивай скорее, надо еще всю эту красоту утвердить и подписать.

— Через десять минут все готово будет, Никита Никитич.

— Ладно.

Кудасов уселся за свой стол и начал массировать веки большими пальцами… Шефу 15-го отдела не удавалось избавиться от мысли, что что-то идет не так, только не мог уловить Никита — что же именно… Кудасову не давал покоя разговор, состоявшийся вечером с Кораблевым. Странный получился разговор — на всем его протяжении Никите Никитичу казалось, что старик хочет ему что-то сказать, что-то объяснить. Под конец беседы Кудасов взглянул Кораблеву в глаза и спросил:

— Василий Михайлович… Ты мне больше ничего рассказать не хочешь?

Старик взгляда не выдержал, отвернулся, ответил глухо:

— Возможно… Только… Давай уж после «уличной»…

— Зачем же разговор-то откладывать? — удивился Кудасов. — Чего тянуть, если наболело?

Кораблев пожал плечами и покачал головой:

— Нет… Давай завтрашний день переживем, а там — видно будет.

Кудасов долго молчал, а потом спросил очень тихо и отчего-то перейдя на «вы».

— Кто вы на самом деле, Василий Михайлович?

Старик вздрогнул, морщины на его лице стали глубже, и ответ был таким же тихим, как и вопрос:

— Потом… Не береди мне душу, Никита Никитич… После поговорим…

…Начальник 15-го отдела посмотрел на Витю Савельева, дорисовавшего схему, и провел пятерней по волосам.