Собственность нефтяного магната

Но облегчение очень быстро сменяется разочарованием, когда я слышу ответ медсестры:

- Нет, тоже нет. Как вы назвали своего сына? – поднимает она голову ко мне, - можем поискать по имени и отчеству.

- Я… не успела… точнее, я знаю, как бы хотела его назвать, но… у меня никто ничего не спросил. Я только после родов его видела и все… - бормочу с отчаяньем, чувствуя, как подкатывают слезы.

Они застывают в горле комком, так и не покатившись из глаз, потому что до меня доходит смысл сказанных недавно слов.

- Подождите… - говорю сдавленно, - то есть как у вас нет пациентки с фамилией Веденеева?

Медсестра окидывает меня подозрительным взглядом.

- В записях нигде нет. Вы уверены, что это ваша фамилия? Где ваши документы?

- Не… не знаю… я… они, наверное, в палате, в моих вещах, - оглянувшись на свою палату, растерянно произношу я. Мне было абсолютно не до проверки документов и уж точно прямо сейчас я не могла сказать, где именно находятся какие-то мои вещи…

Все, что происходит потом, похоже на какую-то сюрреалистичную комедию, потому что абсолютно никаких записей в базе данных ни обо мне, ни о моем ребенке не находится. Ровно как и никакой одежды, документов и прочего. А когда я закатываю настоящий скандал, персонал просто вызывает сотрудников полиции, ведь даже те девушки, что лежали со мной в одной палате, оказалось, видели лишь то, что меня привезли на каталке – и всё.

Через два часа абсолютно вымотанная после истерики я сижу в уголке приемной полиции, опустив голову. В больничной одежде, только халат поверх накинут, которым поделилась со мной сердобольная женщина, лежавшая рядом в палате эти пару дней. В нескольких метрах от меня за столом сидит мужчина в обычной гражданской одежде, а его коллега в форме стоит рядом, склонившись над компьютером и опираясь рукой о стол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Вроде на бомжиху не похожа… - вполголоса говорит он.

- Да кто их поймет сейчас. Ты же знаешь таких, может наркоманка или еще что… - бурчит первый и повышает голос, - Как, говорите, ваши фамилия-имя-отчество?

- Веденеева Алиса Дмитриевна, - отвечаю безэмоционально.

За все это время я уже устала бесконечно повторять одну и ту же информацию.

- И вы утверждаете, что родили ребенка?

- Родила. А Шахов Рустам Вячеславович – отец этого самого ребенка! И я уверена, что это он все подстроил! Он хотел его забрать с самого начала моей беременности, - подскочив с места, я бросаюсь к столу в попытке хоть сейчас достучаться до них.

- Тише, тише, - выставив вперед руку с опаской тянет сотрудник полиции, разгибаясь.

- Да вы послушайте! Он угрожал его забрать и сделал это. Он не хочет даже давать с ним видеться, просто вышвырнул меня и подстроил все так, будто ничего и не было! Вы понимаете? Понимаете?? Шахов на все способен, у него куча денег и связей, он…

- Подождите, кто? – останавливают меня.

Сидящий за столом мужчина поднимает на коллегу недоумевающий взгляд, на что полицейский поясняет:

- Я просто слышал недавно эту фамилию, когда про заповедник читал. Ну, помнишь, я тебе рассказывал, что нефтепровод через него кладут?

- Да! Да-да-да, это он, он! – едва ли не подпрыгнув, тараторю я, - Я о нем и говорю! Это его компания занимается этим!

В кабинете воцаряется молчание. Нехорошее такое.

- Дамочка совсем, похоже, головой тронулась, - сочувственно вздыхает полицейский в форме, обращаясь к коллеге, словно я не стою перед ним, и прыскает, - Ни паспорта, ни одежды, а говорит, что от нефтяного олигарха родила.

Дежурный подхватывает его хохот и откидывается на стул с явным облегчением.

- Че, в обезьянник ее? До выяснения личности? – спрашивает стоящий рядом с ним мужчина и получает кивок в ответ.

- Нет, подождите! – пытаюсь остановить я подступающего ко мне полицейского, - Мои документы наверняка у Шахова, он специально забрал их!

- Да-да, точно, документы забрал олигарх, одежду, наверное, вообще Путин украл, - качает с сарказмом головой мужчина, перехватывая руку выше локтя, - Идемте. Скоро выясним вашу личность и вас отпустят.

- Пожалуйста! Пожалуйста, послушайте! – повышаю я голос, но меня быстро утаскивают вглубь помещений, несмотря на крики, и уже спустя полминуты за моей спиной захлопывается дверь камеры.

Лязг железа, поворот ключа и я растерянно застываю посреди помещения, не веря, что это происходит со мной.

Все это один сплошной бесконечный кошмар, проснуться из которого никак не получается.

Глава 27

В полицейском участке мне приходится провести остаток дня и ночь. Меня даже кормят жидкой кашей вперемешку с редкими кусочками переваренного куриного мяса, и хоть на вид еда выглядит не очень, я съедаю ее всю. Мне нужны силы, а еще я из-за нервов слишком голодная. Я не могу найти себе места: то меряю шагами камеру, то забиваюсь в уголок и плачу снова тихо.