Собственность мажора

Сойдя с трамвая на магазине «Центральный», решаю зайти и купить чего-нибудь. Долго брожу между полок, не зная, чего хочу. Беру мороженое и колбасу, еще мандаринов и банку икры. Оставив на кассе половину своей стипендии, тащусь домой, жуя прихваченную на улице ириску.

Во дворе моего дома какой-то кретин припарковал огромный черный Джип, заблокировав выезд трем машинам.

– Офигеть, – возмущенно рычу, на всякий случай запоминая номер.

Войдя в подъезд, дую на замёрзший кулак, поднимаясь по лестнице, и замираю на первой ступеньке пролета своего этажа, когда вижу сидящего у себя под дверью Баркова.

Мое сердце в прямом смысле останавливается.

Его глаза, похожие на две щелки, а губы сжаты так, что на скулах пляшут желваки. Угрожающий колючий взгляд поднимается от моих угг вверх по ногам, одетым в красные обтягивающие джинсы, по моему короткому полушубку и замотанному вокруг головы шарфу, а когда заглядывает в мои глаза, я начинаю хлопать ресницами.

Его сцепленные в замок руки висят между колен, сам он сидит на верхних ступеньках лестницы, похожий на злого всклокоченного черта! Одетый в кожаную куртку на меховой подкладке, толстовку и синие джинсы. Светлые волосы растрёпанный, а не щеках немного светлой щетины…

Мамочки, я люблю каждую его черту! Особенно глаза…

– Как день прошёл? – спрашивает обманчиво спокойно.

– Нормально… – мнусь внизу, пытаясь понять его странное настроение. – А у тебя?

– У меня? – почти не разжимая зубов, говорит он. – Да просто офигенно.

Я вижу прекрасно, что он ломает дешевую комедию.

Он психованный и злой.

Он что, собирается орать?

Из-за того, что я не дождалась?

Я знаю его полгода и никогда не видела, чтобы он… орал. Тем более, на свою Леру. На неё он не орал никогда! На меня тоже никогда не орали.

– Ты трубку не брал, – ощетиниваюсь, складывая на груди руки.

– Да-а-а? – тянет он издевательски. – Хммм…

– Я тебе четыре раза звонила, – говорю обвинительно.

– А я тебе семнадцать! – вдруг взрывается он, хлопая себя по бедру.

Семнадцать?!

Открываю рот.

– Зачем звонить, если понятно, что у меня телефон сдох…

– Потому что я тупой?! – рычит Ник, выскакивая на ноги.

– Ты не тупой! – вскипаю я, глядя на него с подножья лестницы.

Он кто угодно, но не тупица! И мне не нравится, когда он так о себе говорит даже в чертову шутку!

– Правда?! – смотрит на меня, положив ладони на бедра и сверкая глазами.

– Да! – топаю я ногой. – В чем вообще проблема, а?!

– В чем проблема? – снова рычит он. – В чем, твою мать, проблема, Алёна? Как ты думаешь? Ты время видела?

– Я…

Приблизительно…

– Познакомился с твоим старостой Васей, – жестко перебивает он. – И с соседом Колей, – мотает головой в сторону верхнего этажа.

Молчит, сверля меня яркими голубыми глазами.

У меня в горле формируется нежданный, позорный… просто душащий ком.

Он меня искал? То есть… потерял?

Меня… никто и никогда не искал. То есть… не терял. Вернее… никому бы не пришло в голову посчитать меня потерянной, потому что моя мама знает, что я бы никогда не стала теряться. И моя пропавшая подруга тоже. И мой дед. И даже мой староста Вася знает это, поэтому если бы на экзамен не явилась я, все бы решили, что так оно и надо, и все идет по плану, потому что Морозова сама знает, что и когда надо…

А он меня… искал?

– Что ты ему сказал? – хрипло спрашиваю я, мечтая забраться в его куртку и обвиться вокруг его большого сильного тела руками и ногами.

Прижаться носом к его шее, потому что соскучилась…

– Кому? – раздраженно бросает мой Барков.

– Васе… – полушепчу я, опуская на пол свой пакет.

– Что я ему сказал по-твоему? – психует Никита. – Что девушку свою потерял? И по городу ношусь, как отбитый?!

Его слова окутывают нутро чем-то мягким и очень розовым.

Боже, теперь весь универ будет в курсе, что мы… вместе?

Я его девушка?

Я девушка Никиты Баркова? О котором принято мечтать и вздыхать всем первокурсницам нашего Универа? А потом заесть неразделенные чувства конфетами и найти себе парня в соседней группе?

– Тебя после десяти утра никто не видел! – расхаживает перед моей дверью. – Хорошо, что охранник на КПП не спал и видел, что ты в час дня из Универа вышла! Думал убью тебя, когда найду, – тычет в меня пальцем.

Я почти два часа его ждала, сидя на окне третьего этажа, чтобы меня никто не беспокоил. Но вместо этого я говорю:

– Вот она я. Убивай.

– Иди сюда, твою мать, – указывает пальцем на пол прямо перед собой.

– У-у… – отступаю назад. – Я тебя боюсь…

– Иди сюда, сказал.

Стягиваю с шеи шарф, снова мотая головой.

Он наблюдает исподлобья. Как злой и… голодный волк. Меня с головы до ног встряхивает от… возбуждения. Это новое, неизведанное мной ощущение, которое теперь является, когда я меньше всего жду. Когда он рядом. Или когда он в моей голове.

Мои глаза скользят по его длинным ногам, по широким плечам, а когда он легкой трусцой сбегает вниз, вжимаюсь в стену и закрываю глаза.

Потревоженный им воздух мягко ударяет по щекам. Втягиваю его носом вместе с запахом Никиты.

– Глаза открой… – велит, окружив меня собой.