Собственность мажора

Смотрит в окно, становясь напряженным. Я чувствую его своим телом. Чувствую, как напряглись мышцы бедра под моей ладонью, когда он поерзал по сиденью, как напряглась рука, лежащая на моем плече…

Я отчетливо понимаю, что более сложного ответа Оксана не получит от него ни при каких условиях. И воспримет это соответствующе. Решит, что он… высокомерный придурок, который хочет, чтобы его оставили в покое, потому что даже дураку понятно, что он не тугодум.

Он из-за этого напрягся?

Но ведь не все должны быть трепачами!

Но я не сомневаюсь в том, что на месте Оксаны подумала бы так же…

Повернув голову, смотрю на сестру.

– Не наверное, а точно, – просвещает она. – А фамилия у вас есть?

– Есть, – получает ответ Баркова.

Если бы дело касалось только нас с ним двоих, клянусь, я бы закатила глаза. Оксана же смотрит на меня, слегка выгнув брови и как бы спрашивая “где ты его откопала?”.

Я не хочу, чтобы она думала о нем так.

– У него сегодня голова болит, – говорю ей, повернувшись к Нику. – Да?

Опустив на меня глаза, бормочет:

– Да, прям раскалывается.

– И у меня раскалывается, – вру так, чтобы все слышали.

– У-у-у… – тянет Оксана. – У вас эта, как ее… синхронизация?

Улыбаюсь, возвращая голову на его плечо. Опустив подбородок, смотрит на меня в ответ.

– Гиперсинхронизация, – отвечаю я, потому что взять на себя эту задачу Никита не собирается.

Ни и ладно.

Я могу за нас двоих.

Он так близко, что я чувствую его дыхание у себя на лбу. Чувствую и неосознанно тянусь. К нему. Забывая о том, что мы “застряли в лифте”, и совсем даже не одни.

Плотно сомкнутые серьезные губы на уровне моих глаз приоткрываются. Мои вслед делают то же самое. Наши пальцы сами собой сплетаются в замок на твердом как камень бедре, и мое дыхание становится чаще, потому что… я безумно хочу почувствовать его губы на своих…

Хочу!

И не только губы. Эти ощущения пронзают, как молния. Новые… влекущие за собой что-то большее, чем жажду поцелуев. Это… Господи, это возбуждение…

Он чувствует так же?

Его губы сжимаются в тонкую линию. Из его носа вырывается воздух, мышцы бедра каменеют…

– А что такое си-н-хо-ни-за-ция? – картавя, требует маленький Толя.

– Ликвидация различий между копиями данных, – рассеянно, но без единой запинки проговаривает Барков хриплым голосом.

– Садись… – шепчу я. – Пять.

Глава 19

– Спасибо… – тяну руки к сестре, чтобы оставить на ее щеке легкий поцелуй.

– Приходи в гости, – целует она в ответ. – Прическа класс.

– Ага, – треплю волосы маленького Толика. – В курсе.

Хоть и со скрипом, но я стала к ней привыкать. Вариантов у меня все равно нет, только смириться. И кое-кому… кажется тоже нравится. Когда я сняла шапку там, но турбазе, он почесал лоб и… посмотрел так странно. Эти его взгляды, я понятия не имею, что они означают!

– Господи… – присматривается Оксана к тому, что творится за окном Нивы. – Неужели добрались…

– Хочу себе такую машину, как у вас, – надеваю я шапку. – Только для девочки. Такие бывают?

– Это розовые что ли? – хмыкает с переднего сиденья старший сын Оксаны Миша. – С котятами на капоте?

– Лиловую, – парируя. – И пониже, чтобы не карабкаться.

– Особенно тебе с ростом париться, – усмехается он. – Ты потолки лбом не задеваешь?

Маленький Толик хихикает, а я насупливаюсь. Шутки о моем росте меня не вставляют, поэтому оставляю ее без ответа. Я так долго комплексовала, что не способна реагировать по-другому, даже из вежливости. В эту минуту мне очень даже близка логика Никиты Игоревича.

– Квартиру что, в твое распоряжение отдали? Вечеринки устраивать? – осторожно спрашивает Оксана.

– Эммм… – стараюсь я звучать беспечно. – Ага…

Разумеется, я не стану посвящать ее в причины того, почему я попросила привезти меня именно сюда, а не в двухэтажный особняк Барковых.

Все наши родные немного в шоке от того, что мама… захомутала местного олигарха. Всем знакомым и родным интересно, как это произошло, и они жаждут подробностей, как наркоманы, но мама никогда не выносила за порог своих дел с Барковым. Да и не только с ним. В нашей семье мама что-то вроде «урода», которого за глаза все снисходительно жалеют, потому что она не вышла замуж и меня родила неизвестно от кого. Поговаривали, что он женился на другой женщине. В любом случае мне плевать, я его никогда в жизни не видела. Отца мне заменил дед!

Пытаюсь представить что будет, если… они разведутся. Думаю, мамины кости будут обмывать до следующего Нового года.

– Что-то у вас тут хоть глаз коли, – замечает сестра, имея в виду двор моего дома, в котором работает два дохлый фонаря. – Страшно мусор вынести.

– Угу… – отвечаю, не зная что возразить.

Мне не страшно. У меня есть телохранитель. Два метра ходячих противоречий, запакованных в обертку из шести кубиков пресса и стальных бицепсов, которые встают перед глазами во всей своей рельефности.

Вот уж кто задевает лбом потолки.

Ох…

Стрельнув глазами на своего мужа, Оксана прикрывает ладонью рот и понижает голос до заговорщического шепота, говоря:

– Симпатичный…