Собственность бывшего

— Нет, запишите меня на массаж. Есть какое-то расписание? И сколько обычно длится процедура? А то вдруг мне захочется продлить… — почти шиплю, вижу, как густо краснее лицо администратора, затем чувствую руку на талии и слышу голос сверху.

— Все нормально, Жанна. У вас не было выбора.

— Простите.

— У нее не было? А у меня? Сколько еще девушек ты связывал? — Жанна делает большие глаща, а Артур тащит меня на выход. Но я не чемодан, я могу сопротивляться. — Отпусти! Где моя сумка!

— Я уже взял ее. Да прекрати! — встряхивает меня Артур, заводя за угол, разворачивает, чтобы смотрела прямо на него. — Что за истерика? Отходняк?

— И с чего бы у меня была истерика?! А? Меня всего лишь обманули, связали, оттрахали, заставив изменить мужу, а я должна быть спокойной? А ее ты тоже трахаешь? А тренера по йоге? Она очень аппетитная.

— Я трахал здесь только тебя. И буду трахать только тебя.

— Да ну? И я должна тебе поверить? Поверить патологическому кобелю!? И вообще, откуда у тебя столько полномочий в этом клубе? — выкрикиваю я, зная, что за нами уже наблюдают, но и остановиться не могу. Бесит. Все бесит! Почему я такая малахольная?! Почему не могу просто сказать ему: «Убирайся из моей жизни! Забудь меня!»?

— Все сказала?

— Нет! Еще хочу напомнить тебе про жену! Беременную, между прочим. Я, конечно, понимаю, что тебе плевать на всех, кроме себя. Но спешу напомнить, что вокруг тебя есть люди, они тоже живые, понимаешь? Я живая!

— Я знаю.

— Нет, не знаешь, не знаешь Левицкий! Я не игрушка, которой можно попользоваться!

— Я не собираюсь тобой пользоваться, от мужа ты в любом случае уйдешь.

— Вот так просто?

— Да.

— И что ты мне предлагаешь делать?! О чем ты вообще думал? Как я мужу скажу?! Как я должна уйти от человека, который был со мной так добр! Он подарил мне семью! А что ты…

— Что я?

— Ты издеваешься?! Ты опять использовал меня! Слил свое напряжение и пойдешь дальше, а я так и буду, как собачонка, ждать. Но нет, не буду, слышишь?! И не скажу тебе, что я твоя! Потому что это должно быть взаимно, понимаешь? Это не может быть односторонним признанием! — выдыхаюсь, на последнем слове замолкаю, чувствуя, что силы окончательно покидают меня. Хотя. — Я ребенка хочу, Артур. И семью хочу, какой у меня не было никогда. И у меня все это было. Было, пока ты снова не вошел в мою жизнь по причине своего неуемного эго.

Глава 20. Диана

Уже реву, закрывая лицо руками. Жду ответов, так жажду их услышать. Но вместо этого Артур трогает мои плечи, поглаживает, легко сжимает. Спускает по предплечью вниз и снова наверх. И так несколько раз. Наверное, это должно меня успокаивать, но я только пуще слезы лью. В груди такой ком, что ничем его не разрубишь. А Артур все только хуже делает, когда чуть наклоняет меня к себе. К своей груди и теперь я мочу слезами его серую толстовку.

Странно, он ведь не любит, когда марают его вещи. Ведь что останется от его идеальности, если на груди будет сиять пятно из слез и соплей.

— Ты, ты даже ничего не скажешь? Не ответишь на вопросы?

— Что бы я сейчас ни сказал, это все только усугубит. Да и тебе надо успокоиться, поесть, а потом можешь спрашивать о чем угодно.

— Почему не сейчас? Почему ты просто не можешь сказать все сейчас? Зачем мучаешь меня, — начинаю бить его кулаками в грудь. – Зачем, зачем!

— Потому что ты не готова адекватно воспринять правду.

— Правду? А что мне от твоей правды? Я пять лет ее слышала, хоть бы раз соврал, хоть бы раз сказал, что не был с женщиной.

— Я и не был…

— Что?

— Значит, это и правда Титова? Ты не соврал? — слышу голос слева, который не дает до конца осознать, что именно имел в виду Левицкий. В чем он пытается меня убедить?

Отнимаю лицо от мокрого пятна на толстовке Артура. Смотрю на обладателя веселого, слишком жизнерадостного для данной ситуации тона.

Кто это?

Сначала мне кажется, что я его не знаю. Лицо лощеное, с модной по нынешним меркам небритостью. Я с такими не общаюсь. Но потом он вдруг опускает уголки губ, очевидно, чтобы освежить мою память.

— Простите, что вмешиваюсь, но, когда Левицкий сказал, что Титова решила к нему вернуться, я не поверил. Думаю, ну не дура же она…

— Она не дура.

— Ничего я не решила, — бурчу, продолжая разглядывать неизвестного. Вдруг в памяти всплывают отголоски прошлого. Запах новокаина, алкоголя, жалость и боль.

Мы с мамой жили не в слишком благополучном районе. И там был самый разношерстный контингент. Маме удавалось общаться со всеми, а мне приходилось иметь дело с их детьми. И там был Толя. Он провожал меня до метро. Занимал деньги. Но все закончилось когда он пришел ко мне на смену в больницу, чтобы под предлогом нашей дружбы украсть дозу морфина. Тогда меня спас Артур. Как я могла забыть?

— Мирошин? Толя?

— О да! Она меня помнит! — хочет он прикоснуться, но Артур резко оттягивает меня назад. Но это не важно. Я просто глазам поверить не могу. Мирошин. Нарик с моего района. Он вечно ходил, собирал закладки, воровал, несколько раз сидел. И никогда не улыбался. А сейчас он словно заново родился. Дорогой спортивный костюм, фирменные кроссовки, уже не лысый