С общей суммой шестьсот пятьдесят килограммЯ недавно вернулся из Штатов,Но проблемы бежали за мной по пятам,Вслед за ростом моих результатов.Пытаются противникиРекорды повторить…Ах! Я такой спортивненький,Что страшно говорить.Но супруга, с мамашей своею впотьмахПошептавшись, сказала, белея:«Ты отъелся на американских харчахИ на вид стал еще тяжелее!Мне с соседями стало невмочь говорить,Вот на кухне натерпишься сраму!Ты же можешь меня невзначай придавитьИ мою престарелую маму».Как же это попроще сказать им двоим,Чтоб дошло до жены и до мамы, —Что пропорционально рекордам моимВырастают мои килограммы?Может, грубо сказал (так бывает со мной,Когда я чрезвычайно отчаюсь):«Я тебя как-нибудь обойду стороной,Но за мамину жизнь не ручаюсь».И шныряют по рынку супруга и мать,И корзины в руках — словно гири…Ох, боюсь, что придется мне дни коротатьС самой сильною женщиной в мире.«Хорошо, — говорю, — прекращаю разбег,Начинаю сидеть на диете».Но супруге приятно, что я — человекСамый сильный на нашей планете.Мне полтонны — не вес, я уже к семистамПодбираюсь и требую пищи,А она говорит: «Что ты возишься там?!Через год, — говорит, — чтоб до тыщи!»Тут опять парадокс, план жены моей смел,Ультиматум поставлен мне твердый —Чтоб свой собственный вес подымать я не смел,Но еще — чтобы я бил рекорды.И с мамашей они мне устроили пост,И моя худоба процветала,Штангу я в трех попытках ронял на помост.Проиграл я, но этого мало.Я с позором едва притащился домой,И жена из-за двери сказала,Что ей муторно жить с проигравшим со мной,И мамаша ее поддержала.Бил, но дверь не сломалась, сломалась семья.Я полночи стоял у порогаИ ушел. Да, тяжелая доля моя,Тяжелее, чем штанга, — намного!<1971>
«Свечи потушите, вырубите звук…»
Свечи потушите, вырубите звук,Дайте темноты и тишины глоток,Или отыщите понадежней сук,Иль поглубже вбейте под карниз гвоздок.Билеты лишние стреляйте на ходу:Я на публичное повешенье иду,Иду не зрителем и не помешанным —Иду действительно, чтоб быть повешенным,Без палача (палач освистан) —Иду кончать самоубийством.<1972>
«По воде, на колесах, в седле, меж горбов и в вагоне…»