На стене висели в рамках бородатые мужчины —Все в очечках на цепочках, по-народному — в пенсне, —Все они открыли что-то, все придумали вакцины,Так что если я не умер — это все по их вине.Мне сказали: «Вы больны», —И меня заколотило,Но сердечное светилоУлыбнулось со стены, —Здесь не камера — палата,Здесь не нары, а скамья,Не подследственный, ребята,А исследуемый я!И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то, —Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол!Мне приятен Склифосовский, основатель института,Мне знаком товарищ Боткин — он желтуху изобрел.В положении моемЛишь чудак права качает:Доктор, если осерчает,Так упрячет в «желтый дом».Все зависит в доме ономОт тебя от самого:Хочешь — можешь стать Буденным,Хочешь — лошадью его!У меня мозги за разум не заходят — верьте слову, —Задаю вопрос с намеком, то есть лезу на скандал:«Если б Кащенко, к примеру, лег лечиться к Пирогову —Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал…»Доктор мой не лыком шит —Он хитер и осторожен:«Да, вы правы, но возможенХод обратный», — говорит.Вот палата на пять коек,Вот профессор входит в дверь —Тычет пальцем: «Параноик», —И пойди его проверь!Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку —Я за вами, дорогие, как за каменной стеной:На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку, —Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной!Род мой крепкий — весь в меня, —Правда, прадед был незрячий;Шурин мой — белогорячий,Но ведь шурин — не родня!«Доктор, мы здесь с глазу нá глаз —Отвечай же мне, будь скор:Или будет мне диагноз,Или будет приговор?»И врачи, и санитары, и светила все смутились,Заоконное светило закатилось за спиной,И очечки на цепочке как бы влагою покрылись,У отца желтухи щечки вдруг покрылись белизной.И нависло остриё,И поежилась бумага, —Доктор действовал во благо,Жалко — благо не мое, —Но не лист перо стальное —Грудь пронзило как стилет:Мой диагноз — паранойя,Это значит — пара лет!1975