Читаем Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Из записок судебного деятеля полностью

В нынешнем году наступает пятидесятилетие Судебных уставов, создавших и водворивших суд присяжных в России. Много пришлось ему пережить тяжелого и даже опасного для его существования. По странной судьбе многих из наших учреждений эпохи «великих реформ» опасность эта грозила одновременно и со стороны врагов, и со стороны равнодушных, и со стороны слепых приверженцев. Не желая видеть ненормальности многих условий, в которые была поставлена деятельность этого суда, врагиобращали отдельные, спорадические факты, возможные во всяком деле человеческого несовершенства, в огульное обвинение и раздували редкие острые случаи в неизлечимый хронический недуг. Равнодушные, облеченные властью и почином для устранения недостатков этого суда, давали им зреть и укореняться годами и даже десятилетиями и замыкались в близоруком бездействии законодательной рутины. Приверженцыбоялись сознаться, что у суда присяжных есть и могут быть недостатки, чтобы не дать нового оружия в руки его врагов. Но никем не охраняемые и подчас яростно осуждаемые, как «суд улицы», русские присяжные делали свое дело, не рассчитывая на награды и повышения и не страшась личного неудовольствия начальства или ответственности за то, что послушались голоса совести. Когда в 1895 году состоялось в Петербурге специально созванное совещание старших председателей и прокуроров судебных палат, их общий вывод был, безусловно, в пользу присяжных сравнительно с многими формами суда. Изучившие его на своей многолетней практике, эти лица нашли, что суд присяжных есть суд жизненный, имеющий облагораживающее влияние на народную нравственность, служащий проводником народного правосознания. Не отходить в область недалеких преданий, а окончательно укрепиться в русской жизни должен он. Русский присяжный заседатель, в особенности из крестьян, которые кладут, как неоднократно замечено, призывную повестку, сулящую им тяжелый труд и материальные лишения, за образа,честно и стойко вынес и выносит тот опыт, которому его подверг законодатель. Думалось, что после такого приговора сведущих людей, изучивших и испытавших суд присяжных на деле, в его статике и динамике, а не на страницах газетных отчетов о процессах, можно было считать его прочность обеспеченной. Но у нас, в стране «неожиданных возможностей», случилось не так. Без всякого внешнего повода, при затишье в лагере противников, министром юстиции Муравьевым был возбужден в комиссии по пересмотру Судебных уставов (причем необходимый и полезный ремонт их грозил обратиться во многих отношениях в коренную и легкомысленную ломку) вопрос о самом существовании у нас суда присяжных, и по его настоянию были открыты для похода против последнего страницы официального журнала министерства юстиции. На его страницах и в других периодических изданиях появились «обличительные статьи» практических противников этого учреждения, встретившие горячий и достойный отпор со стороны Г. А. Джаншиева («Суд над судом присяжных»). Затем совершенно неожиданно выступил со страстными статьями и юридическими фельетонами, исполненными инсинуаций против заступников за присяжных, бывший прокурор Харьковской судебной палаты сенатор И. П. Закревский, перешедший «avec armes et bagages» [66]во вражеский стан. Такое обращение видного судебного деятеля из «Павлов в Савлы» было знаменательно и представляло тревожный признак новых испытаний для суда присяжных. Но страшен сон, да милостив бог! В многолюдном, ad hoc [67], заседании комиссии лишь трое из противников этого суда, никогда, впрочем, не скрывавшие своего мнения, прямодушно подали голос против него и остались верными себе, а Закревский беззастенчиво заявил, что его возражения имели лишь значение теоретическое, и снисходительно допустил существование этой формы суда для России. Таким образом, надо думать, что вопрос об упразднении у нас суда присяжных окончательно отошел в область прошлого и что наши представительные законодательные учреждения никогда сами не поднимут его и, во всяком случае, никогда его не поддержат. Хочется надеяться, что наши судебные деятели будут, в своей совместной работе с присяжными, облегчать им их высокую задачу и, любовно руководя ими, не станут подвергать их тяжелым испытаниям необдуманными обвинениями или односторонним освещением дела.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии