Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести

Нам помогала одна женщина — Клара. Она работала уборщицей в штабе большого соединения. При уборке кабинетов она подбирала документы-черновики, выброшенные в корзину, иногда просто брала со стола. Вынести эти ценные для нас бумаги она не могла, ее обыскивали. Для этого дела она привлекла шестилетнего сынишку. У него под рубашечкой прятала Клара бумаги. Мальчик выносил их, и она передавала потом моим связным.

Однажды, когда я жила в Чулове у Игнаца Торговского, ночью на чердак поднялся человек. Мне показалось, что идет привидение. Это был поистине живой труп. И только потому, что этого человека поддерживали Игнац с сыном, я сдержала крик испуга. Он бежал из Освенцима — ему помогли лагерные подпольщики. То был скелет, обтянутый кожей, в полном смысле слова. Беглец не мог даже разговаривать.

Трудно передать чувство ненависти, которым было охвачено мое сердце.

Руководитель краковского подполья Михаль был очень осторожным человеком с большим жизненным опытом подпольщика, человеком большого ума и отваги. Он умел находить верных людей и работать с ними.

Через Михаля и Валю ко мне поступала информация о передвижении войск, об их дислокации, о настроении солдат, об аэродромах, складах.

Важным стратегическим пунктом был Краковский железнодорожный узел. Через него проходили эшелоны с солдатами, вооружением и боеприпасами к Сандомирскому плацдарму.

Командование Первого Украинского фронта хотело знать планы переброски немецких войск. Об этом выведывали наши добровольные помощники — Михаль, Валя и их товарищи, жившие в Кракове и его районе.

Информация от них поступала ко мне устная: любая бумажка с записями означала смерть. Я запоминала сообщения и только потом выходила с ними в эфир. Но информацию приходилось проверять. Работы было очень много. Я почти не спала…

И вот я получила сообщение из штаба фронта, что ко мне на связь вылетает группа, для которой я должна приготовить явочную квартиру и пароли.

Это было так кстати! Мы установили, что немцы готовятся к строительству так называемого Восточного оборонительного вала. Он проходил в районе Кракова, Вилички, Бохни и других городов. Одной мне с этой новой работой никогда бы не справиться.

Для новой группы мы приготовили явочную квартиру в том же селе Рыбне у крестьянина Малика. В Кракове (там должна быть база группы) нашли жилье и работу каждому.

18 июля, когда болота Полесья остались позади наших наступающих войск, Верховное Главнокомандование приказало частям 1-го Белорусского фронта полностью очистить от фашистов Белоруссию и приступить к освобождению Польши. Люблинско-Брестскую операцию (18 июля 1944 года) начали 47-я армия генерал-лейтенанта Н. И. Гусева, 8-я гвардейская генерал-полковника В. И. Чуйкова и 69-я армия генерал-лейтенанта В. Я. Колпакчи. С воздуха наступавших поддерживала 6-я воздушная армия генерал-лейтенанта Ф. П. Полынина. Эти армии за два дня жестоких сражений прорвали оборону немцев западнее Ковеля, форсировали Западный Буг…

И вот они уже на польской земле!

23 июля освобожден Люблин: 1-я Польская армия под командованием генерал-лейтенанта З. Берлинга и другие части продвигались вдоль Вислы, готовясь к штурму Варшавы.

Между тем 28 июля сдалась Брестская группировка врага, окруженная 28-й и 70-й армиями.

Шли жаркие бои на подступах к варшавскому предместью Прага.

В конце августа мне сообщили, что группа вылетела.

В это время я поселилась в селе Сайка в пяти километрах от Рыбны, в семье крестьянина-батрака Врубля. У него были две дочери: Стефа, шестнадцати лет, и восемнадцатилетняя Рузя. Сам старик Врубль батрачил у Скомского, о котором я уже упоминала.

Корова, несколько кур, свинья, небольшой фруктовый сад — вот и все хозяйство этого человека, отзывчивее которого трудно встретить на свете. Недаром я называла его татусь, то есть отец…

Я сказала этому бедняку, что я советская разведчица, и что если меня поймают у него, то его семье будет несладко. Этот замечательный человек ответил мне:

— Если ты, русская девчонка, борешься за освобождение моей родины, как же я, поляк, буду стоять в стороне от борьбы? Конечно, оставайся у меня и будь моей дочерью.

Он действительно стал мне отцом. Когда по утрам я давала сеансы связи, вся семья стояла на страже.

13.8. «Украинцу». Начиная с юго-запада села Бочан, пересекая села Рыбна и Санка на Запад, роют противотанковый ров. «Комар».

Дочери Врубля были очень набожны. Кроме отца, ксендза, костела и работы, ничего они не знали. Они и песни пели только религиозные.

Вечерами, когда кончалась работа в поле и дома, я учила их нашим песням. Как менялись молодые лица этих покорных «овечек», какими они становились веселыми и задорными!

А группы все не было.

Однажды мне пришлось идти проверять разведданные за шестьдесят километров от села Санка. Когда поздно вечером я вернулась домой, татусь меня встретил взволнованными словами: