Настя. Ты меня бросил, родной, в адское время и не сказал, чем мне одной жить. А теперь что спрашивать? И неучтиво с такими вопросами обращаться к молодой интересной особе. Но если все-таки тебя фамильное чувство и гордость волнуют, то знай, что основным своим капиталом я считаю порядочность. Хочу вовремя и удачно выйти замуж.
Гвоздилин
Настя. Давай, папочка, поменьше сближаться.
Гвоздилин. Безумная! Неужели ты отца во мне не видишь, волнения не испытываешь?
Настя. Очень мало испытываю. В мечтах я тебя люблю, а в реальности мы люди разных эпох. Учти, например, что я на Казанском вокзале уборщицей работала.
Гвоздилин. Деточка моя…
Настя
Вот и пирожки… Обожаю пожрать! Войдите.
Я сказала: нельзя.
Валерик. Кто это?
Настя. Мой отец.
Валерик. А ты сказала — чужие.
Настя. Для тебя — чужие, для меня — родные. Познакомься, папа, Валерик Сестрорецкий. Просит руки, но безнадежно юн.
Гвоздилин. Видал вас, молодой человек, на заре. Выпивши вы были… зело.
Настя. Еще не умеет… набирает силы.
Валерик. Настя, мне необходимо с глазу на глаз.
Настя. Между нами нет ничего такого, что надо скрывать от родителей.
Валерик. Тут другое… более серьезное…
Настя. Для женщины самое серьезное ее интимное реноме!
Валерик. А для мужчины самое серьезное — тюрьма.
Настя. Тебя в тюрьму? Ну какой ты мужчина!
Валерик. За мной следят.
Настя. Вот дурак. И ты ко мне приперся. Может, спрятаться думаешь?
Гвоздилин. Господа, погодите-ка, я вижу, тут действительно серьезно. Что случилось, молодой человек, говорите откровенно, могу дать полезный совет.
Валерик
Настя
Гвоздилин. Настя, умерься. Кричать глупо. И вам замечу, сударь, — слезы и стоны изобличают одно бессилие. Несчастья на то и даются, чтобы испытывать нас. Что вы наделали?
Валерик. Взятку взял.
Гвоздилин. Много?
Валерик. Теперь уже почти ничего не осталось.
Гвоздилин. У кого нити дела — знаете?
Валерик. У Федора.
Гвоздилин. Кто он? Друг ваш, что ли?
Валерик. Друг всей нашей семьи.
Гвоздилин. Наш Федор?.. Который?..
Валерик. Ну да… Федор Дятлов.
Гвоздилин. Как символ зла и несчастья, как дух злобный, он людей преследует! Почему нити дела у него?
Валерик. Потому что мы в одном учреждении служим.
Гвоздилин. В каком — не секрет?
Валерик. Прежде Чека называлось, теперь — Госполитуправление.
Гвоздилин. Тушить надо.
Валерик. Как?
Гвоздилин. Я тебе денег дам… много. Найду — займу.
Валерик. Зачем?
Гвоздилин. Тебя купили, ты купи.
Валерик. Федора?
Гвоздилин. А что?
Валерик. Не могу вообразить.
Гвоздилин. Вообрази.
Валерик. Мне в голову не приходило.
Гвоздилин. Пойди домой, возьми голову в руки. Богу помолись. Да, сыночек, — господу нашему общему. А потом я тебя научу, как к такому делу можно приступить. И денег дам. Можешь много обещать, не обману.
Валерик. Спасибо вам… как луч света. Начинаю верить. Надо хорошенько подумать.
Гвоздилин. Я не обману.
Настя. Ты какой добрый! Чего ради?
Гвоздилин. Честь фамилии берегу. Вы же вместе бешеные деньги проматывали. Еще, чего доброго, вместе отвечать придется.
Настя. Не то… не то.
Гвоздилин. Мысль наша течет по мозгам, а мозги имеют множество извилин.
Вот и пирожки. Духовито как. Москва-матушка! Что-то мне начинает сдаваться, что я тут у вас уживусь.
Настя. На чердаке, папочка?
Гвоздилин. Зачем же только на чердаке… можно и пониже спуститься… поближе к старой московской земле. А мальчика мы вызволим. Вот увидишь, вызволим… И не как-нибудь случайно, а руками Федьки Дятлова.
Гвоздилин. Федор, неужели это ты?
Дятлов. Я, конечно.
Гвоздилин. Чему обязан?
Дятлов. Ты меня звал, я пришел.
Гвоздилин. Видишь, вот на чердаке огинаюсь.
Дятлов. А ты бога благодари.
Гвоздилин. Благодарю, благодарю.
Дятлов. Чего позвал-то?
Гвоздилин. Мальчишку хочу выручить.
Дятлов. Какого мальчишку?
Гвоздилин. Да того, что взятку получил. А нити дела в твоих руках находятся.
Дятлов. Какой же он мальчишка, если взятки брать умеет.