Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары.

Огни набережной поползли назад, город удалялся. Сгорбившись на кормовом сиденьи, Вера Исаевна смотрела перед собой. Она находила, что ее спутнику давно уж пора спросить ее, кто она, зачем она и почему. Ведь не каждый же день молодые интересные дамы предлагают сопутствовать ему в его рыболовных поездках. Своей экспансивности, которой она была обязана этим ночным вояжем, Вера Исаевна теперь и сама сейчас удивлялась и даже страшилась несколько — должен же и он, этот дядя, поинтересоваться, кто такая его странная спутница! Кроме того, у нее же в сердце накипело, и должна же она если не Оленьке Сальц, то хоть этому идиоту излить свое женское горе.

И Верочка не выдержала:

— Вас, вероятно, я удивила? — заискивающе сказала она. — То есть моя просьба…

Не… — начал тот, наклоняясь вперед, и, откинувшись назад, с придыханьем окончил: — …ет!

Вера Исаевна обиделась.

— Разве с вами уже случалось подобное?..

— Не-ет!

— Вы не знаете меня, не встречали?

— Не-ет. Сядьте, прошу вас, ровно — трудно грести. Не вертитесь!

На реке было прохладно, и Вера Исаевна стала зябнуть в своем легком летнем костюмчике. Через паутину шелкового чулочка ножки больно жалили комары. Верочке стало жалко себя. «Ведь подумать только, до чего довел ее этот ничтожный и скаредный Семен Львович: одна, ночью, на лодке, с неизвестным мужчиной!.. А вдруг он нахал или, страшно подумать, садист?.. Но даже если он просто старый дурак — всё равно всё это ужасно, потому что от комаров можно заболеть малярией или получить на реке воспаление легких. Ах, она тогда обязательно умрет!.. И пусть! Она даже хочет смерти: пусть тогда Семен Львович рвет на себе последние свои волосы!..»

Но думать всё об одном и том же было скучно, и Вера Исаевна решила сделать еще одну попытку наладить со своим спутником человеческие отношения. Интригующим тоном она сказала:

— Ужасные, знаете, бывают иногда мужья, Кондратий Иванович!..

— Иван Кондратьевич, — поправил ее рыболов. — Жены, между прочим, тоже часто бывают ужасные… Есть такой анекдот: к одному доктору приходит дамочка и говорит: «У меня, доктор, почему-то детей нет»… Впрочем, этот анекдот неприличный… Сядьте, прошу вас, прямо — сколько раз повторять!

Вера Исаевна передвинулась на скамье.

— Почему вы всё о докторах говорите? — обиженно сказала она. — Это, может быть, намек?

— Все анекдоты — о докторах. И еще — о монахах. Есть такой анекдот: раз к одному доктору приходит монах… Ах, черт, тоже неприлично!

— Может быть, вы сами — доктор? — подозрительно спросила Верочка.

— Что вы! — даже обиделся Иван Кондратьевич. — Я старший приказчик обувной фирмы. Терпеть не могу докторскую нацию!..

— Я тоже, — чуть слышно ответила Вера Исаевна.

Огни города были уже далеко позади. Голый берег полз влево от лодки, на нем уныло шумели кусты. Настроение Веры Исаевны окончательно испортилось: черт знает с кем свела ее необдуманность в поступках — с каким-то приказчиком из обувной лавки! И как еще она, поездка эта, кончится? Конечно, после можно будет по секрету рассказать паре приятельниц, что ее спутником был молодой галантный иностранец, что не на осажденной комарами лодке мучилась она, а неслась в комфортабельной, освещенной электричеством каюте быстроходного моторного катера… Мало ли что можно сфантазировать приятельницам, но что, что сказать завтра мужу? Ведь всё это, конечно, ерунда, что она навсегда собирается от него уйти. И к кому уйти?.. Неужели к этому вот бородатому выродку сапожного прилавка? Вере Исаевне до слез стало жалко себя.

— Холодно! — пропищала она. — Когда же мы, наконец, приедем?

— На рассвете.

— Как на рассвете? — испугалась барыня.

— Да так. К половине четвертого будем на месте.

— В таком случае я не желаю с вами ехать! Это черт знает что такое — всю ночь плыть. Я хочу домой!

Иван Кондратьевич раза три сильно ударил левым веслом, и лодка, повернувшись в ту же сторону, мягко села днищем на прибрежный песок.

— Пожалуйте! — тяжело дыша, сказал Иван Кондратьевич.

— То есть куда это пожалуйте? — не поняла Верочка.

— На берег. Вылазьте! И по бережку топ-топ к городу. Там еще, конечно, проточка маленькая будет, но неглубокая — по пояс. Перейдете вброд…

— Да вы с ума сошли! — возмутилась Вера Исаевна. — Чтоб я… чтоб вы… Сейчас же поворачивайте лодку назад!..

Иван Кондратьевич закуривал. Закурив же и затянувшись пару раз, сказал:

— По этому поводу есть такой анекдот: к одному доктору приходит монах…

— К черту вашего монаха! У меня у самой муж — доктор. Сейчас же поворачивайте лодку назад!..

— Ну нет-с! Уж это — нет-с! — вдруг возмутился Иван Кондратьевич. — Это что же такое происходит? Она первая подходит, она первая в лодку просится, и вдруг — дамский каприз и скандал: поворачивать назад! Этому не бывать-с! Я вам не законный супруг, чтобы надо мной издеваться. Я сам два раза женат был… Если желаете в город — извольте, не держу, а чтобы вы надо мной командовали — не бывать этому! Пожалуйте! — и он издевательской галантностью сделал правой рукой жест в сторону черного, страшного ночного берега.

— В таком случае… тогда… Я кричать буду!