Собрание сочинений в 12 т. T. 8

Каждое утро ровно в семь часов он входил в ворота сектора «О» и каждый вечер после ужина отправлялся на вечерние занятия, которые вел инженер Трюбнер. Геометрию, алгебру и черчение он одолевал с одинаковым усердием, и его необыкновенные успехи поражали учителя. Спустя два месяца после поступления на завод Шульце молодой рабочий Шварц заслужил репутацию самого способного и толкового работника не только в секторе «О», но и во всем Стальном городе. Рапорт, представленный о нем в конце квартала его непосредственным начальником, заканчивался следующей официальной характеристикой: «Шварц (Иоганн), двадцати шести лет, литейщик первого разряда. Считаю своим долгом обратить внимание высшей администрации на этого молодого человека, который обладает исключительными способностями и выделяется как своими теоретическими знаниями, так и практической сметкой и ярко выраженной изобретательской жилкой».

Однако, чтобы привлечь к Марселю внимание высшей администрации, понадобился совершенно необыкновенный случай; случай этот не замедлил представиться, но обстоятельства, сопутствующие ему, оказались весьма трагическими.

Как-то раз утром в воскресенье Марсель, прислушавшись к бою часов, с удивлением обнаружил, что уже пробило десять, а его маленького друга Карла все еще нет. Он спустился вниз спросить госпожу Бауэр, не знает ли она, отчего запоздал Карл, но госпожа Бауэр сама была в страшном беспокойстве: мальчик должен был прийти из шахты по крайней мере два часа тому назад. Марсель, видя ее в таком смятении, решил пойти узнать, что случилось, и направился к шахте Альбрехт.

Дорогой он встретил кое-кого из шахтеров и спросил, не видели ли они маленького Карла, но, получив от них отрицательный ответ и пожелав им glьck auf, что значит буквально «счастливо вернуться наверх» (обычное приветствие немецких углекопов), отправился дальше.

Часов около одиннадцати он подошел к шахте Альбрехт. В это воскресное утро здесь не было той оживленной сутолоки, какая обычно бывает у входа в шахту в рабочие дни. Одна только молоденькая «модистка» (шахтеры так в шутку прозвали сортировщиц) болтала с табельщиком, которому даже в праздничные дни полагалось дежурить у шахты.

- Не заметили вы, поднялся из шахты маленький Карл Бауэр, номер сорок одна тысяча девятьсот два? - спросил его Марсель.

Табельщик заглянул в свой список и отрицательно покачал головой.

- А другого выхода из шахты нет?

- Нет, это единственный. Второй, северный выход еще только строят.

- Тогда, значит, мальчик внизу?

- Очевидно, - отвечал табельщик, покачав головой, - но это странно. По воскресеньям там остаются только пять дежурных сторожей.

- Нельзя ли мне спуститься - узнать, не случилось ли там чего?

- Без разрешения нельзя.

- А вдруг его там завалило? - сказала молоденькая «модистка».

- Ну что там может завалиться в воскресенье? - невозмутимо ответил табельщик.

- Но все-таки ведь надо узнать, что с ним такое, - продолжал настаивать Марсель.

- А вы обратитесь к мастеру машинного отделения, вон там в будке, если только он еще здесь…

Мастер, к счастью, оказался на месте. В праздничном костюме, в туго накрахмаленном, точно сделанном из жести воротничке он возился с каким-то отчетом. Человек отзывчивый, серьезный, он тотчас же откликнулся на просьбу Марселя.

- Мы сейчас вместе посмотрим, что там случилось, - сказал он и тут же распорядился, чтобы дежурный механик приготовил машину для спуска.

- А вы не захватите с собой приборы Галибера? - спросил Марсель. - Может быть, они нам пригодятся.

- Пожалуй, вы правы… Никогда нельзя знать, что может случиться под землей.

Мастер достал из шкафа два одинаковых резервуара, похожих на сифоны, в которых на улицах Парижа продают прохладительные напитки. Это сосуды со сжатым воздухом, оканчивающиеся резиновой трубкой с роговым наконечником, который зажимают зубами. Сосуд накачивают воздухом при помощи специальных мехов. С этим запасом воздуха, зажав нос деревянными щипчиками, можно безнаказанно находиться в отравленной вредными газами атмосфере.

Надев на спину приборы, мастер с Марселем вошли в бадью, канат стал сматываться с барабана, и спуск начался. При слабом свете маленьких электрических фонариков они медленно углублялись в темное подземелье.

- А у вас, видно, нервы крепкие, - заметил мастер. - Новички обычно побаиваются спускаться, сидят, как кролики, жмутся на дне бадьи.

- Ну, что вы, - отвечал Марсель, - чего ж тут бояться» Правда, мне раза два-три уже приходилось спускаться в рудники.

Наконец, они очутились на дне шахты. Сторож, дежуривший на площадке, сказал им, что не видел маленького Карла.

Они отправились в конюшню. Лошадям, повидимому, наскучило стоять в одиночестве, - так по крайней мере можно было заключить по тому радостному ржанью, каким встретил их Блер-Атоль. На стене висел брезентовый плащ Карла, а в углу, рядом со скребницей, лежал его учебник арифметики.

Марсель сейчас же заметил, что безопасной лампы Карла в конюшне нет и, следовательно, мальчик находится где-нибудь в глубине шахты.