Собрание сочинений в 12 т. Т. 3

- Я могу сообщить вам, сэр, - ответил боцман, - что капитан Грант собирался посетить Новую Зеландию. Но во время моего пребывания на борту «Британии» это намерение выполнено не было. Таким образом, не исключена возможность, что капитан Грант, отплыв из Кальяо, направился в Новую Зеландию. Это вполне согласуется с датой крушения судна, указанной в документе: двадцать седьмого июня тысяча восемьсот шестьдесят второго года.

- Ясно, - сказал Паганель.

- Однако ничего в уцелевших обрывках слов не указывает на Новую Зеландию, - возразил Гленарван.

- На это я не могу ничего вам ответить, - сказал боцман.

- Хорошо, Айртон, - промолвил Гленарван, - вы сдержали слово, я тоже сдержу свое. Обсудим вопрос о том, на каком из островов Тихого океана вас высадить.

- О, это мне безразлично, - сказал Айртон.

- Ступайте в свою каюту и ждите там нашего решения, - сказал Гленарван.

Боцман удалился под конвоем двух матросов.

- Этот негодяй мог бы быть настоящим человеком, - промолвил майор.

- Да, - согласился Гленарван. - Это человек умный, с сильным характером. Как жаль, что его способности направлены в дурную сторону.

- А Гарри Грант?

- Боюсь, что он погиб. Бедные дети! Кто может сказать, где их отец?

- Я, - отозвался Паганель. - Да, я!

Читатель заметил, что географ, обычно столь словоохотливый, столь нетерпеливый, не проронил ни одного слова во все время допроса. Он молча слушал. Но произнесенная им короткая фраза стоила многих. Гленарван был поражен.

- Вы, Паганель? Вы знаете, где капитан Грант? - воскликнул он.

- Да, насколько это возможно знать, - ответил географ.

- А откуда вы это узнали?

- Все из того же документа.

- А-а… - протянул майор тоном полнейшего недоверия.

- Вы сперва послушайте, Мак-Наббс, а потом пожимайте плечами, - заметил географ. - Я до сих пор молчал, потому что знал, что вы все равно мне не поверите. Говорить было бесполезно, но если я сейчас решаюсь на это, то только потому, что слова Айртона подтвердили мои предположения.

- Итак, вы полагаете, что в Новой Зеландии… - начал Гленарван.

- Выслушайте и судите сами, - отвечал Паганель. - Ведь ошибка, которая спасла нас, была сделана мною не случайно, не без оснований, вернее, «основания». В то время как я писал под диктовку Гленарвана это письмо, слово «Зеландия» не выходило у меня из головы, и вот почему. Помните, когда мы все ехали в фургоне, то Мак-Наббс рассказывал миссис Гленарван о каторжниках, о крушении у Кемденского моста? При этом он дал ей прочесть номер «Австралийской и Новозеландской газеты», где описывалась эта катастрофа. В тот момент, когда я дописывал письмо, газета лежала на полу таким образом, что в ее заголовке можно было прочитать два слога - «ландия». И вдруг меня осенила мысль, что «ландия» документа является частью слова «Зеландия».

- Что такое? - вырвалось у Гленарвана.

- Да, - продолжал Паганель тоном глубокого убеждения, - это толкование не приходило мне в голову. И знаете почему? Да потому, что я изучал французский экземпляр документа, более полный, чем другие, а в нем-то это важное слово как раз отсутствует.

- Ой-ой! Какой вы фантазер, Паганель! - промолвил Мак-Наббс. - Как легко вы забываете свои предшествующие выводы!

- Пожалуйста, майор, я готов отвечать на ваши вопросы.

- Тогда скажите мне, что обозначает слово austral?

- То же, что и раньше: «южные страны».

- Хорошо! А обрывок слова indi, который вы сначала считали частью indiens - «индейцы», а потом частью indigиnes - «туземцы»? А теперь как вы его понимаете?

- Третье и последнее толкование таково: оно является корнем слова indigenes - «нужда».

- А contin? Означает попрежнему «континент»? - воскликнул Мак-Наббс.

- Нет, поскольку Новая Зеландия только острова.

- Тогда как же? - спросил Гленарван.

- Дорогой сэр, я сейчас прочту вам документ в моем новом, третьем толковании, а вы судите сами. Но прошу о следующем: во-первых, постарайтесь забыть, насколько возможно, все прежние толкования и отбросьте предвзятые мнения; во-вторых, имейте в виду, что некоторые места покажутся вам несколько вольноистолкованными; таково, например, слово agonie, которое я никак не могу истолковать иначе. Но эти места никакого значения не имеют. К тому же мое толкование зиждется на французском тексте документа, который писал англичанин, а ему некоторые особенности чужого языка могли быть чужды. Теперь, после этого предуведомления, я начинаю.

И Паганель медленно и внятно прочел следующее: