Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10

сказавший: «Весь шар земной осудил Людовика XVI. К кому же апеллировать? К небесным светилам?»; Руйе,²⁶⁹

 который 21 января протестовал против пушечной стрельбы с Нового Моста, ибо, как он заявил: «Голова короля при падении должна производить не больше шума, чем голова любого смертного»; Шенье,²⁷⁰

 брат Андре Шенье; Вадье, один из тех ораторов, что, произнося речь, клали перед собой заряженный пистолет; Танис,²⁷¹

 который сказал Моморо: «Я хотел бы, чтобы Марат и Робеспьер дружески обнялись за моим столом». - «А где ты живешь?» - «В Шарантоне».²⁷²

 - «Оно и видно», - ответил Моморо; Лежандр, который стал мясником французской революции, подобно тому как Прайд,²⁷³

был мясником революции английской; «Подойди сюда, я тебя пришибу», - закричал он Ланжюинэ, на что последний ответил: «Добейся сначала декрета, объявляющего меня быком»; Колло д'Эрбуа, зловещий лицедей, скрывший свое подлинное лицо под античной двуликой маской, одна половина которой говорила «да», а другая «нет», одна одобряла то, на что изрыгала хулу другая, бичевавший Каррье в Нанте и превозносивший Шалье²⁷⁴

 в Лионе, пославший Робеспьера на эшафот, а Марата в Пантеон; Женисье²⁷⁵

 который требовал смертной казни для всякого, на ком будет обнаружен образок с надписью: «Мученик Людовик XVI»; Леонар Бурдон,²⁷⁶

 школьный учитель, предложивший свой дом старцу Юрских гор; моряк Топсан,²⁷⁷

 адвокат Гупильо,²⁷⁸

 Лоран Лекуантр,²⁷⁹

 - купец, Дюгем²⁸⁰

 - врач, Сержан²⁸¹

 - скульптор, Давид - художник, Жозеф Эгалитэ - принц крови. И еще - Лекуант-Пюираво, который требовал, чтобы Марата особым декретом объявили «находящимся в состоянии помешательства»; неугомонный Робер Лендэ²⁸²

 родитель некоего спрута, головой которого был Комитет общественной безопасности, а бесчисленные щупальцы, охватившие всю Францию, именовались революционными комитетами; Лебеф,²⁸³

 которому Жире-Дюпре посвятил в своем «Пиршестве лжепатриотов» следующую строку: "Лебеф,²⁸⁴

 увидев раз Лежандра, замычал". Томас Пэйн²⁸⁵

 американец и человек гуманный; Анахарсис Клотц, немец, барон, миллионер, безбожник, эбертист, существо весьма простодушное; неподкупный Леба, друг семьи Дюпле; Ровер,²⁸⁶

 яркий экземпляр любителя зла ради зла, ибо искусство для искусства существует гораздо чаще, чем принято думать; Шарлье,²⁸⁷

 требовавший, чтобы к аристократам непременно обращались на «вы»; Тальен,²⁸⁸

 чувствительный и свирепый, которого любовь к женщине сделала термидорианцем;²⁸⁹

 Камбасерес,²⁹⁰

 прокурор, ставший впоследствии принцем; Каррье, прокурор, ставший впоследствии тигром; Лапланш,²⁹¹

 который в один прекрасный день воскликнул: «Я требую приоритета для пушки, дающей сигнал тревоги»; Тюрьо,²⁹²

 который предложил открытое голосование для судей Революционного трибунала; Бурдон из Уазы,²⁹³

 который вызвал на дуэль Шамбона, донес на Пэйна и сам был разоблачен Эбером; Фэйо,²⁹⁴

 который предлагал послать в Вандею «армию поджигателей»; Таво,²⁹⁵

 который 13 апреля был чем-то вроде посредника между Жирондой и Горой; Вернье,²⁹⁶

 который считал необходимым, чтобы вожди жирондистов, равно как и вожди монтаньяров, пошли в армию простыми солдатами; Ревбель,²⁹⁷

 который заперся в Майнце; Бурбот,²⁹⁸

 под которым при взятии Сомюра убили коня; Гимберто,²⁹⁹

 который командовал армией на Шербургском побережье; Жард-Панвилье,³⁰⁰

 который командовал армией на побережье Ларошель; Лекарпантье,³⁰¹

 который командовал эскадрой в Канкале; Робержо,³⁰²

 которого подстерегала в Роштадте ловушка; Приер Марнский, надевавший при инспекторской поездке по войскам свои старые эполеты командира эскадрона; Левассер,³⁰³

 Сартский, который одним-единственным словом обрек на гибель Серрана, командира батальона в Сент-Амане; Ревершон³⁰⁴

 Мор,³⁰⁵

 Бернар де Сент,³⁰⁶

 Шарль Ришар,³⁰⁷

Лекинио,³⁰⁸

 и во главе этой группы - новоявленный Мирабо, именуемый Дантоном.

Вне этих двух лагерей стоял человек, державший оба эти лагеря в узде, и человек этот звался Робеспьер.

V

Внизу стлался ужас, который может быть благородным, и страх, который всегда низок. Вверху шумели бури страстей, героизма, самопожертвования, ярости, а ниже притаилась суетливая толпа безликих. Дно этого собрания именовалось «Равниной». Сюда скатывалось все шаткое, все колеблющееся, все маловеры, все выжидатели, все медлители, все соглядатаи, и каждый кого-нибудь да боялся. Гора была местом избранных, Жиронда была местом избранных; Равнина была толпой. Дух Равнины был воплощен и сосредоточен в Сийесе.