Запутать муху в паутинуЕще жужжащей и живой,Ломать ей кости, гнуть ей спинуИ вешать книзу головой.Ведь паутина — это крылья,Остатки крыльев паука,Его повисшая в бессильеТысячелапая рука.И вместо неба — у застрехиКапкан, растянутый в углу,Его кровавые потехиНад мертвой мухой на полу.Кто сам он? Бабочка, иль муха,Иль голубая стрекоза?Чьего паук лишился слуха?Чьи были у него глаза?Он притворился мирно спящим,Прилег в углу на чердаке.И ненависть ко всем летящимЖивет навеки в пауке.
Я знаю, в чем моя судьба:Чтоб рвали камни ястребаИ чтоб на узком челнокеЯ поднимался по реке,Чтоб трогала моя рукаВ вершинах сопок облака,Чтоб в темный воздух, как в платок,Я завернул живой цветок,Цветок, который я сорвалС одной из побережных скал,Цветок, что вырос на скале,На неизмеренной земле.
Навстречу прохожим листочками жестиЛистья летели метелью, как снег,И милиционеры, боясь происшествий,Машинам сбавляли размеренный бег.Водители связь потеряли с землеюИ в ужасе жали на все тормоза,И желтою пылью, как желтою мглою,Прохожим с утра порошило глаза.Автобусы плыли, стремясь к повороту,На твердую землю въезжали, гудя,И морщилось небо, и стыло от пота,И падали первые капли дождя.
Нетрудно изучатьИгру лица актера,На ней лежит печатьЗубрежки и повтора.И музыка лица,Послушных мышц движеньеТо маска подлеца,То страсти выраженье.Актер поднимет бровьИспытанным приемом,Изобразит любовьИли разлуку с домом.Сложней во много разЛицом любой прохожий,Не передать рассказЕго подвижной кожи.Случайное лицо,Где всё — полунамеком…Морщинное кольцо,Не замкнутое током…Понятны лесть и месть,Холопство и надменность,Но силы нет прочестьЛица обыкновенность.
Зачем он очарованНатальей Гончаровой?Зачем ему так дорог высший свет?Ему бы в секундантыШекспира или Данта —Дантеса отвели бы пистолет.Зачем ясна погодаРомановым в угоду?Зачем не поднимается метель?Метели бы летелиПрепятствовать дуэли,Любую загораживая цель.Зачем мелки масштабы,Зачем так люди слабы?Зачем здесь не явился Аполлон?Потребовал поэтаК священной жертве света, —Не он сейчас потребовал, не он…