Собрание сочинений. Том 2

— Можно мне еще слово сказать? — оглянулся на Мартынова Василий Иванович, пожилой человек, далеко уже за пятьдесят, седой, шофер с тридцатилетним стажем. — Еще хочу сказать о штатах… Я в нашем райкоме партии работаю с тридцать первого года. «Студебеккер» был у нас тогда легковой, напополам с райисполкомом. Откуда он взялся у нас, не знаю, должно быть, еще в революцию у какого-то помещика отобрали. Секретаря райкома возил и предрика. И жалованье мне платили сообща — половину райком, половину рик. Так вот, ежели припомнить то время, легче или труднее было работать районным руководителям? Район был большой, потом его разукрупнили, два района из него сделали. Коллективизация только начиналась, все еще не построено, не налажено. Раскулачивание проходило, банды были. Каждую ночь то в одном селе, то в другом какое-нибудь происшествие. Труднее, по-моему, было тогда работать. И сколько ж было народу в райкоме? Ну, секретарь, конечно. Тогда не называли еще первый или второй, просто секретарь. Заместителем у него был зав… забыл, каким отделом.

— Заворготделом, — подсказал Опёнкин.

— Так, заворг его звали. Ну, культпроп еще, тот больше по массовой работе, с докладами выступал. Потом еще была у нас по женской работе, женорг, товарищ Змиевская, рябая, некрасивая, трубку курила, как калмычка. Еще пара инструкторов, управдел, он же и на машинке печатал, конюх при выездных лошадях, ну и я, стало быть, шофер, пол-единицы, так меня и звали шутейно: в райкоме звали Василием, а райисполкоме Иванычем. Вот и весь аппарат. Работали, не гуляли. Управлялись. Для перекурки, правда, времени мало оставалось. Так же и в райисполкоме, лишних не было. Раз, два — и обчелся. Райисполком помещался в том доме, что сейчас пионерам отдали. Кабинет председателя и три комнатки небольших — все там умещались. Работы было больше, а работников меньше.

— Правильно, — подтвердил Митин. — У меня отец работал в те годы председателем Ясновского райисполкома, я всех помню, кто к нам в гости приходил. На Первое мая все сотрудники за одним столом усаживались. А сейчас, если мне пригласить на праздник в гости мой аппарат, надо иметь в квартире такой зал, как в Министерстве иностранных дел для приемов. Четырнадцать отделов. Два освобожденных заместителя! Зачем они нужны?..

Мартынов только кивал головой и изредка вставлял в разговор слово-два, соглашаясь с тем, что говорили Василий Иванович, Долгушин и Митин. Он уже не хмурился, посматривая на Долгушина: директор Надеждинской МТС достаточно ясно изложил свои взгляды на вопросы, одинаково, оказывается, волновавшие их.

— И главное зло тут, по-моему, даже не в том, — сказал Мартынов, — что мы расходуем лишние миллионы рублей на зарплату управленческим работникам. Это материальные убытки. Но мы расплачиваемся за раздутые штаты еще и другим, что дороже всяких денег. Мы портим людей. Десять человек должны подписать какую-то важную бумажку, и никто не решается первым сказать «да» или «нет». Прячутся один за другого. Есть кому и за кого спрятаться. Перестраховка и безответственность — вот к чему привыкают люди там, где громадные штаты. Сокращение аппарата нужно в первую очередь для него же, для аппарата! Для улучшения его работы!

— А коллегиальность? — легонько толкнул Мартынова локтем в бок Долгушин.

— Вот у нас и коллегиальность некоторые поняли так, как в Верхне-Никольском мою статью, — сердито возразил Мартынов. — Шиворот-навыворот поняли! Согласовывать и увязывать до бесчувствия — так поняли коллегиальность. Пять человек на такую работу, где и один может справиться. Это уже не коллегиальность, а коллективная бестолковщина!

— Я не совсем еще вошел в курс дела, — сказал Долгушин, — но кажется мне, что даже у нас, на самом низу, в МТС много лишних людей в администрации.

— Да, если посчитать, на сколько прибавилось штату во всех наших трех МТС, пожалуй, больше окажется, чем было раньше в райсельхозотделе, — кивнул Опёнкин.

— Но тогда все специалисты жили в райцентре, а теперь все же ближе к колхозам спустились, — заметил Митин.

— Еще ближе надо бы кой-кого спустить! Прямо в колхоз, на трудодни!

— Ну, тебе дай волю, Демьян Васильич, ты бы и самого секретаря райкома перевел на трудодни.

— А что? Чем плохо? И секретаря райкома, и председателя райисполкома. Не на трудодни, но все же надо как-то увязать вашу зарплату с колхозной доходностью. Чтоб был вам интерес лучше руководить колхозами!

— Демьян Васильич давно мне об этом толкует, — сказал Мартынов. — Вообще-то резонно. В одном районе колхозники получают по пяти рублей на трудодень, в другом — по полтиннику, а зарплата для районных работников одинаковая. Выходит: производственники все на сдельщине, а руководители на поденной оплате.

Минут пять ехали молча. Шофер вдруг рассмеялся.

— Чего ты? — спросил Опёнкин.