Собрание сочинений, том 17

Между двумя армиями, находящимися в открытом поле, вопрос о заключении перемирия решается легко. Устанавливается демаркационная линия, — скажем, полоса нейтральной территории между двумя воюющими сторонами, — и дело сделано. Но тут в открытом поле имеется только одна армия; другая, поскольку она все еще существует, заперта в крепостях, которые в большей или меньшей степени подвергнуты обложению. Что же произойдет со всеми этими крепостями? Каким должно быть их положение во время перемирия? Бисмарк старается обойти все это молчанием. Если бы было заключено двухнедельное перемирие и в нем ничего не говорилось бы относительно этих городов, то, само собой разумеется, должно было сохраняться status quo [существующее положение. Ред.], за исключением ведения военных действий против гарнизонов и укреплений. Таким образом, Бич, Мец, Фальсбур, Париж и, кто знает, сколько других крепостей были бы по-прежнему обложены и отрезаны от всякого снабжения и коммуникаций; находящиеся в них люди продолжали бы расходовать свои запасы продовольствия так же, как если бы никакого перемирия не было, и, таким образом, перемирие принесло бы осаждающим почти такие же результаты, как и продолжение боевых, действий. Мало того, могло даже случиться, что во время перемирия у одной или у нескольких из этих крепостей истощились бы все запасы, и им пришлось бы немедленно сдаться блокирующим их войскам, чтобы избежать голодной смерти. Отсюда следует, что граф Бисмарк, хитрый, как всегда, предусматривал использование перемирия для того, чтобы принудить крепости противника к сдаче. Конечно, если бы переговоры продолжались дальше и привели к выработке проекта соглашения, французский штаб обнаружил бы это и обязательно выставил такие требования в отношении тех городов, которые подвергаются обложению, что вся эта затея, вероятно, провалилась бы. Но г-н Жюль Фавр со своей стороны обязан был до конца разобраться в предложении Бисмарка и обнаружить его скрытые замыслы. Если бы он запросил, каково же будет во время перемирия положение блокированных городов, он не предоставил бы графу Бисмарку возможности выставлять напоказ перед всеми свое фальшивое великодушие, разоблачить которое он оказался не в состоянии, хотя сделать это было вовсе нетрудно. Вместо этого он проявляет такую запальчивость в связи с требованием сдачи Страсбурга и выдачи его гарнизона в качестве военнопленных, что всему миру становится ясным: даже после суровых уроков двух последних месяцев представитель французского правительства не способен оценить действительную обстановку, потому что он все еще находится sous la domination de la phrase [во власти фразы. Ред.].

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1758, 1 октября 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XX