Все эти, столь, по-видимому, случайные поводы, приводя ум к богомыслию, порождали и различные святые чувствования, — чувства благодарности, надежды, терпения, любви, славословия и молитвы. Так по поводу слов: кого же мне и любить, как не Его, — которые говорить прилично только об одном Боге, — свт. Тихон исчисляет все благодеяния Божии являемые нам, и заключает свои размышления следующим воззванием: о Боже! вечная любовь и благость! Сподоби меня любить Тебя, Тебя, Который меня создал, Который меня падшего искупил, заблудшего обратил и словом своим святым просветил, Который питаешь меня, одеваешь, заступаешь, сохраняешь меня от наветов вражиих и прочие бесчисленные блага изливаешь на меня; — сподоби меня любить Тебя, высочайшее добро и блаженство мое, и от любви славить Тебя, благодарить Тебя, угождать Тебе, творить святую волю Твою, духом и истинной поклоняться Тебе, петь и хвалить Тебя, Которого поют и хвалят непрестанно Ангелы на небесах, да и я сердечно с пророком пою Тебе радостным духом:
Еще сильнее действовало на святителя Тихона чтение или слушание слова Божия. Оно наводило его ум на те размышления о св. истинах, в которых он привык упражняться, возбуждало в его сердце те святые чувства, которые обыкновенно рождались при тех или других душеспасительных размышлениях. Так, привыкнув размышлять о вездесущии и всеведении Божием, при чем рождалось в нем опасение как бы не оскорбить своими мыслями и делами вездесущего Бога, — свт. Тихон естественно возвращался к этим размышлениям и к этому опасению, когда слышал слова писания о всеведении Божием, например, слова Псалмопевца:
Изображая действие слова Божия на свою душу Святитель писал: «Как сладостно и приятно читающему или слушающему со вниманием слово Божие, верой видеть,
Услаждаясь таким образом чтением или слушанием слова Божия, святитель Тихон приобрел самую твердую и несомненную уверенность в божественности слова Божия, так что верил ему больше, чем своим собственным чувствам. «Священное писание, — пишет он, — есть истинное Божие слово, которое прельстить и солгать не может, как и сам Бог. Ему верить должно больше, нежели своим чувствам и всему свету. Чувства наши и весь свет удобнее могут обмануть нас, нежели св. Писание». Потому он так любил упражняться в слове Божием, что Псалтирь и весь Новый Завет и некоторые места Ветхого Завета знал наизусть.