Собрание сочинений. Т. 9.

Полина, попав в этот хаос, пришла в восторг. Она потратила месяц на обследование комнаты и ежедневно делала новые открытия: то среди книг она вдруг обнаружила «Робинзона» с иллюстрациями, то из-под шкафа выудила полишинеля. Вскочив с постели, она сразу же бежала в комнату кузена и располагалась там, а после обеда опять туда возвращалась. Словом, жила там. Лазар с первого же дня стал относиться к ней, как к мальчику, как к братишке, который моложе его на девять лет, но так весел, так забавен со своими большими смышлеными глазками, что отнюдь его не стесняет. Лазар курил трубку, читал, развалившись в кресле и задрав ноги, писал длинные письма и клал в них цветы. Иногда маленький товарищ становился чересчур шумливым: вдруг девочка взбиралась на стол или выскакивала из дыры в ширме. Как-то утром, удивленный подозрительной тишиной, Лазар обернулся и увидел, что Полина надела маску для фехтования, в руку взяла рапиру и стоит, отвешивая поклоны. И хотя вначале Лазар призывал ее к порядку, угрожал выставить вон, в большинстве случаев это кончалось диким весельем: оба прыгали и резвились среди опрокинутой мебели. Полина бросалась ему на шею, он вертел ее, как волчок, юбки ее взлетали, а он сам превращался в мальчишку, и оба хохотали хорошим детским смехом.

Затем их стал занимать рояль. То был старый эраровский инструмент тысяча восемьсот десятого года, на котором Эжени де ла Виньер целых пятнадцать лет обучала детей музыке. В потускневшей коробке красного дерева струны вздыхали, звуки доносились глухо, словно издалека. Лазар, который не мог добиться от матери нового рояля, изо всех сил ударял по клавишам, пытаясь извлечь романтические аккорды, звучавшие у него в голове, и слегка подпевал себе, чтобы добиться желаемого результата. Вскоре эта страсть заставила Лазара злоупотреблять добротой Полины; он имел аудиторию, он демонстрировал перед ней свой репертуар на протяжении долгих послеобеденных часов; то были самые сложные пьесы, глазным образом еще непризнанные в ту пору произведения Берлиоза и Вагнера. При этом он напевал сквозь зубы все громче и громче, и под конец играл в такой же мере горлом, как и пальцами. В эти дни девочке было очень скучно, но она смирно сидела и слушала, боясь огорчить кузена.

Иногда их застигали сумерки, тогда Лазар, опьяненный звуками, делился с Полиной своими заветными мечтами. Он тоже станет гениальным музыкантом наперекор матери, наперекор всему миру. Еще в Кане, в лицее, скрипач, учитель Лазара, был поражен его музыкальными способностями и предсказал ему блестящее будущее. Лазар тайком брал уроки композиции, а теперь работал самостоятельно. Он уже задумал в общих чертах симфонию под названием «Земной рай»; одна часть даже написана: ангелы изгоняют Адама и Еву. Этот отрывок, торжественный и скорбный марш, Лазар как-то вечером согласился сыграть Полине. Девочка его одобрила, нашла, что это очень хорошо. Затем она стала спорить с кузеном. Конечно, очень приятно сочинять красивую музыку, но, может, разумнее с его стороны подчиниться воле родителей и стать префектом или судьей. Всех в доме удручал раздор между матерью и сыном; Лазар говорил о поездке в Париж и вступлении в консерваторию, а мать давала ему срок до октября месяца, когда наконец он должен будет избрать себе профессию, достойную порядочного человека. Девочка поддерживала этот план тетки, заявив ей своим спокойным и уверенным тоном, что берется переубедить кузена. Над этим посмеивались, а Лазар в ярости захлопнул крышку рояля, крича, что Полина — «паршивая мещанка».

Размолвка длилась три дня, потом они помирились. Чтобы приобщить Полину к искусству, Лазар вбил себе в голову, что нужно научить ее играть на рояле. Он ставил ее пальцы на клавиши и целыми часами заставлял играть гаммы, сверху вниз и снизу вверх. Но она решительно возмущала его своим равнодушием к музыке. Ей только бы пошалить; забавляясь, она водила лапками Минуш по клавишам, исполняя дикие симфонии, и уверяла, что кошка играет знаменитое «Изгнание из земного рая», — это смешило самого автора. А потом снова начинались прежние игры, девочка прыгала Лазару на шею, он вертел ее, Минуш тоже включалась в танец, скача со стола на шкаф. Что до Матье, то его не допускали: он слишком бурно веселился.

— Убирайся, паршивая мещанка! — воскликнул как-то Лазар, выйдя из себя. — Пусть мама учит тебя музыке, если ей угодно.

— Твоя музыка никому не нужна, — смело заявила Полина. — На твоем месте я стала бы доктором.

Оскорбленный до глубины души, он сердито смотрел на нее. Доктором! Кто это ее настроил? Он разозлился, он защищал свою страсть с такой горячностью, которая должна была все преодолеть.

— Так знай же, — кричал он, — если мне помешают стать музыкантом, я покончу с собой!