Собрание сочинений. Т.13.

Тогда-то Денизе и распорядился взять под стражу Рубо. Он не располагал достаточными основаниями для этого и выдал ордер на арест в минуту озарения — упоенный сознанием собственной власти и уверенный в своей проницательности. Хотя в деле оставалось еще немало темных мест, следователь нутром угадывал: помощник начальника станции не только причастен к обоим преступлениям, но, больше того, — он тут главное действующее лицо и вдохновитель; легко себе представить торжество Денизе, когда в руках у него оказалось завещание, составленное в Гавре нотариусом Коленом по поручению Рубо и его жены через неделю после того, как они вступили во владение домом в Круа-де-Мофра, — по этому документу все имущество после смерти одного из супругов переходило к другому. Отныне следователь мог восстановить все случившееся с такой неумолимой логикой и неопровержимостью, что выдвинутая им система обвинений представлялась прочной и нерушимой: казалось, даже сама истина будет выглядеть в сравнении с ней менее правдоподобной, куда более причудливой и нелогичной. Рубо был трус, сам он убить не решался и дважды прибегал к услугам этого свирепого зверя Кабюша. Сначала, горя нетерпением завладеть имуществом, которое, как он знал, было завещано Северине Гранмореном, Рубо умело воспользовался тем, что каменолом люто ненавидел председателя суда: в Руане он втолкнул Кабюша в купе, где ехал старик, вложив перед тем в руки убийцы нож. Сообщники поделили между собой похищенные десять тысяч франков и, возможно, так больше никогда бы и не встретились; однако первое убийство породило второе. Тут-то Денизе и выказал то глубокое понимание психологии преступника, которое привело в восторг его коллег, — он утверждал теперь, что якобы все это время не выпускал из виду Кабюша, ибо был убежден, что одно убийство неминуемо повлечет за собой другое. Прошло всего полтора года, и его предвидение сбылось: семейная жизнь супругов Рубо вконец разладилась, муж проиграл в карты доставшиеся на его долю пять тысяч франков, а жена со скуки завела себе любовника. Как видно, Северина не продавала дом в Круа-де-Мофра из страха, что Рубо промотает и эти деньги; быть может, во время частых стычек с мужем она грозила донести на него. Во всяком случае, из многочисленных показаний свидетелей явствовало, что супруги жили между собой очень дурно; это-то в конечном счете и послужило причиной второго преступления; на сцене вновь появился Кабюш, отличавшийся свирепыми инстинктами, и муж, стараясь держаться в тени, вторично вложил ему в руки нож, с тем чтобы окончательно заполучить во владение злополучный дом, из-за которого один человек уже поплатился жизнью. Вот она истина, поразительная истина, и о ней говорило все: часы, обнаруженные у каменолома, а главное, то обстоятельство, что обе жертвы были зарезаны совершенно одинаковым образом — раны на шее были одной формы, их, очевидно, нанесла одна и та же рука, одним и тем же оружием, ножом, который подобрали на полу в красной комнате. Впрочем, в том, что убийца пользовался тем же самым ножом, следователь до конца уверен не был — ему казалось, что рана на шее председателя суда была нанесена более острым, но менее длинным лезвием.