За сизо-матовой капустойСквозные зонтики укропа.А там вдали, — где небо пусто,—Маячит яблоня-растрепа.Гигантский лук напряг все силыИ поднял семена в коронке.Кругом забор, седой и хилый.Малина вяло спит в сторонке.Кусты крыжовника завяли,На листьях — ржа и паутина.Как предосенний дух печали,Дрожит над банею осина.Но огород еще бодрееИ гуще, и щедрей, чем летом.Смотри! Петрушки и порейКак будто созданы поэтом…Хмель вполз по кольям пышной сеткойИ свесил гроздья светлых шишек.И там, и там — под каждой веткойШирокий радостный излишек.Земля влажна и отдыхает.Поникли мокрые травинки,И воздух кротко подымаетК немому небу паутинки.А здесь, у ног, лопух дырявыйРаскинул плащ в зеленой дреме…Срываю огурец шершавыйИ подношу к ноздрям в истоме.<1914>
Вечер. Ивы потемнели. За стволами сталь речонки. Словно пьяные газели, Из воды бегут девчонки. Хохот звонкий. Лунный свет на белом теле. Треск коряг…Опустив глаза к дороге, ускоряю тихий шаг. Наклонясь к земле стыдливо, Мчатся к вороху одежи И, смеясь, кричат визгливо… Что им сумрачный прохожий? Тени строже. Жабы щелкают ревниво. Спит село.Темный путь всползает в гору, поворот — и все ушло.<1914>Ромны
Белеют хаты в молочно-бледном рассвете.Дорога мягко качает наш экипаж.Мы едем в город, вспоминая безмолвно о лете…Скрипят рессоры и сонно бормочет багаж.Зеленый лес и тихие долы — не мифы:Мы бегали в рощах, лежали на влажной траве,На даль, залитую солнцем, с кургана, как скифы,Смотрели, вверяясь далекой немой синеве…Мы едем в город. Опять углы и гардины,Снег за окном, книги и мутные дни —А здесь по бокам дрожат вдоль плетней георгины,И синие сливы тонут в зеленой тени…Мой друг, не вздыхайте — здесь тоже не лучше зимою:Снега, почерневшие ивы, водка и сон.Никто не придет… Разве нищая баба с клюкоюСпугнет у крыльца хоровод продрогших ворон.Скрипят рессоры… Качаются потные кони.Дорога и холм спускаются к сонной реке.Как сладко жить! Выходит солнце в короне,И тени листьев бегут по вашей руке.<1914>Ромны