Возвратясь усталая с примерки,Облечется в клетчатый капот,Подойдет вразвалку к этажерке,Оборвет гвоздику и жует.Так, уставясь в сумерки угла,Простоит в мечтах в теченье часа:Отчего на свете столько злаИ какого вкуса жабье мясо? Долго смотрит с сонным любопытствомНа саму себя в зеркальный шкаф.Вдруг, смутясь, с беспомощным бесстыдствомОтстегнет мерцающий аграф…Обернется трепетно на скрип —У дверей хозяйские детишки,Колченогий Мишка и Антип.«В кошки-мышки? Ладно, в кошки-мышки!» Звуки смеха мечутся, как взрывы…Вспыхнет дикий топот и возня,И кружит несытые порывыВ легком вихре буйного огня.Наигравшись, сядет на диванИ, брезгливо выставив мальчишек,Долго смотрит, как растет туман,Растворяя боль вечерних вспышек. Тьма. Склонивши голову и плечи,Подойдет к роялю. Дрогнет звук.Заалеют трепетные свечи,Золотя ладони мягких рук.Тишина задумчивого мига.Легкий стук откинутой доски —И плывет бессмертный «Лебедь» ГригаПо ночному озеру тоски.<1911>
Чья походка, как шелест дремотной травы на заре?Зирэ.Кто скрывает смущенье и смех в пестротканой чадре?Зирэ.Кто сверкает глазами, как хитрая змейка в норе?Зирэ.Кто тихонько поет, проносясь вдоль перил во дворе?Зирэ.Кто нежнее вечернего шума в вишневом шатре?Зирэ.Кто свежее снегов на далекой лиловой горе?Зирэ.Кто стройнее фелуки в дрожащем ночном серебре?Зирэ.Чье я имя вчера вырезал на гранатной коре?Зирэ.И к кому, уезжая, смутясь, обернусь на заре?К Зирэ!1911Мисхор
Я конь, а колено — седельце.Мой всадник всех всадников слаще…Двухлетнее теплое тельцеИграет, как белочка в чаще.Склоняюсь с застенчивой ласкойК остриженной круглой головке:Ликуют серьезные глазкиИ сдвинуты пухлые бровки.Несется… С доверчивым смехом,Взмахнет вдруг ручонкой, как плеткой,—Ответишь сочувственным эхомТакою же детскою ноткой…Отходит, стыдясь, безнадежность,Надежда растет и смелеет,Вскипает безбрежная нежностьИ бережно радость лелеет…<1911>